Ни недостатки дипломатической службы Вашингтона, которые часто отмечают, ни соперничество между Пентагоном и государственным департаментом не могут служить удовлетворительным объяснением этой путаницы, в которой, казалось, нельзя было разобраться. Факты говорят сами за себя. Без сомнения, государственный департамент, не желая обострять свои отношения с Москвой, счел более «дипломатичным» стать «посмешищем» по вине военных, нежели создавать у русских впечатление о своем соучастии в интриге, затеянной в Реймсе.
Что касается решающей роли, сыгранной Черчиллем, то она отнюдь не была импровизированной. Он подготовил почву. В послании Сталину от 28 апреля 1945 года он отстаивал тезис о том, что официального документа для подписания капитуляции не существует. «При отсутствии подписанного документа о капитуляции» он просил Сталина дать «срочное» указание советскому представителю в Лондоне в Европейской консультативной комиссии, с тем «чтобы можно было без промедления выработать окончательный текст».[79].
Поступая таким образом, Черчилль смешивал официальный текст, разработанный Европейской консультативной комиссией, с тем, в который были внесены поправки на конференции в Ялте. Первый из этих текстов существовал и оставался полностью в силе. Текста же с поправками не существовало. Между тем Черчилль помнил только о последнем из них. Он требовал от Сталина объявить о своем согласии с текстом, в который были внесены поправки и который советское правительство всегда отвергало. И именно последнего отказа Сталина ожидали те люди, которые хотели составить новый текст.
Чтобы понять, какое значение имело вмешательство Черчилля, и в общем представить себе, почему было важно заменить официальный документ, выработанный Европейской консультативной комиссией, следует обратить внимание на важные различия по основным вопросам, существующие между первым текстом и окончательным текстом, который был подписан.
Соглашение о капитуляции, выработанное Европейской консультативной комиссией, представляло собой пространный документ из четырнадцати четко сформулированных статей и носило главным образом политический характер. Название этого документа было знаменательным: «Безоговорочная капитуляция Германии». В преамбуле уточнялось, что «германское правительство и верховное командование вермахта» признают безоговорочную капитуляцию «Германии». Наконец, этот документ должен был быть подписан представителями
