Как бы то ни было, Дёниц немедленно приступил к осуществлению власти. В тот же день, 30 апреля, как только он получил первую радиограмму Бормана, он пригласил к себе людей, в чьих руках находилась реальная власть: высших командиров вермахта, фельдмаршала Кейтеля и генерала Иодля, а также начальника полиции рейха Генриха Гиммлера. Но что касается последнего, то с ним Дёниц собирался свести счеты. Они поменялись ролями.
Из рассказа Дёница стали известны пикантные детали новой встречи этих двух людей. Гиммлер тотчас же откликнулся на приглашение, явившись, для большей безопасности, в сопровождении двух вооруженных офицеров СС. Дёниц протянул ему [первую] радиограмму Бормана: «Прочтите это». Он с наслаждением следил за реакцией собеседника. «Я наблюдал, — отмечает Дёниц в своих мемуарах, — как он менялся в лице, читая телеграмму. Оно выражало изумление, даже тревогу. Гиммлер побледнел, он встал, склонился и произнес: «Разрешите мне быть вторым человеком в вашем государстве». Дёниц ответил, что об этом не может быть и речи, и добавил: «Для вас не найдется должности».
Трудно представить себе более плачевную ситуацию. Самый могущественный после фюрера человек, перед которым дрожала вся Германия и вся оккупированная Европа, стушевался перед новым главой, неизвестно от кого получившим власть, и умолял его оставить ему «пост» в призрачном правительстве страны, находившейся в развалинах и отданной в руки победителей. Спустя несколько дней, 6 мая, Дёниц лишил Гиммлера всех его должностей и даже хотел арестовать его, так же как и Бормана и Геббельса. Если вся эта история и окончилась иначе, то лишь потому, что первый оказался неуловим, второй исчез, а третий покончил с собой.
«Преемник» Гитлера отнесся к своей роли с полной серьезностью. Он окружил себя всеми атрибутами главы государства, начиная с почетного караула в своей резиденции. Затем составил свое «правительство», чтобы вступить в переговоры с англичанами и американцами и кончить войну. Любопытно, что он считал целесообразным умалчивать о происхождении своей власти… Он приказал своему помощнику, капитану Людде-Нейрату, не «разглашать» подписанной именем Геббельса третьей радиограммы, в которой шла речь о «завещании Гитлера», «положить этот документ в надежное место и не показывать его никому, даже самым приближенным из сотрудников»[53].
Дёницу понадобился прежде всего министр иностранных дел, человек опытный и такой, назначение которого хорошо бы приняли за границей. Он подумал о бароне фон Нейрате, бывшем министре иностранных дел Гитлера; но он проконсультировался также с тем, кто сменил Нейрата на этом посту, с Риббентропом, вызвав его во Фленсбург. Когда Дёниц объяснил последнему, что речь идет о переговорах с западными державами, Риббентроп ответил ему на следующий день, без сомнения по зрелом размышлении, что «не видит никого более компетентного, чем он сам»
