Если бы настойчивость Черчилля перед Эйзенхауэром достигла своей цели, немцы добились бы того, чего хотели, и никто не может сказать, каковы были бы последствия этого как в военном, так и в политическом плане. Послание Черчилля Эйзенхауэру было чревато столь тяжкими последствиями, что британский премьер-министр не приводит его в своих мемуарах. На это послание намекает в своей книге «Крестовый поход в Европе»[44] генерал, но столь сдержанно, что узнать из этого что-либо невозможно. Лишь по реакции генерала можно составить себе представление о содержании полученного им послания, которое он должен был «изучить». В самом деле, предложения Гиммлера, которые там фигурировали, и в еще большей степени та манера, в которой они были представлены британским премьер-министром, были таковы, что Эйзенхауэр счел необходимым предостеречь Черчилля против «этой последней немецкой попытки расколоть коалицию союзников», а также настаивать на том, чтобы «не принималось никакое предложение, которое не предусматривало бы капитуляцию всех немецких сил на всех фронтах».
Реакция Эйзенхауэра на послание Черчилля, таким образом, ясно свидетельствует, что генерал великолепно понял, что глава британского правительства благоприятно относится к предложениям Гиммлера, настолько, что готов допустить тот разрыв между русскими и западными союзниками, который они неминуемо повлекут за собой.
Разочарование Черчилля было тем более велико, что он был уверен, что хорошо составил свое послание, чтобы убедить Эйзенхауэра. Кроме того, он рассчитывал на больший успех, обращаясь непосредственно к военным, минуя гражданские власти в Вашингтоне. Но генерал сделал то, чего Черчилль хотел избежать: он поставил в известность Вашингтон относительно послания британского премьер-министра. Он сделал даже больше: он предложил Черчиллю сообщить о предложениях Гиммлера Сталину. После прецедента с капитуляцией на итальянском фронте Эйзенхауэр вправе был предполагать, что и на этот раз все подобным же образом держится в секрете англичанами и американцами и, следовательно, Сталин еще не предупрежден.
Очевидно, именно вследствие телеграммы генерала Эйзенхауэра в Вашингтоне сочли необходимым резко вмешаться и положить конец маневру Лондона. 26 апреля американский посол в Стокгольме получил послание, подписанное президентом Трумэном, в нем отвергались предложения Гиммлера, которые до этого момента все еще были в силе и продолжали бы оставаться таковыми, если бы не вмешательство Вашингтона.
