По существу, было бы неверно сказать, что претворение в жизнь программы Черчилля было сопряжено с риском спровоцировать конфликт с русскими. Напротив, он намеренно добивался этого конфликта, так как во всех случаях его программа могла быть осуществлена только с помощью силы. Она заканчивалась следующим:
«Наконец, и это главное, следует урегулировать все крупные проблемы, разделяющие Восток и Запад в Европе, до того как растают армии демократии»[12].
Этот удручающий текст знаменовал новое направление, которое Черчилль очень хотел придать войне. Герой «санитарного кордона» вновь оказался на переднем крае антикоммунизма. СССР объявлялся «смертельной опасностью» тогда, когда он еще сражался против гитлеровской Германии. И борьбу против этой «опасности» Черчилль призывал вести под знаменем «освобождения». Какие могли быть колебания перед столь «правым» делом?
Поэтому можно утверждать, опираясь на исторические факты, что, если бы Черчилль обладал всей полнотой власти в лагере Запада, если бы он мог действовать по-своему в завершающий период войны, ее исход был бы существенно другим.
Предметом великой скорби Черчилля было то, что он оказался не в состоянии закончить вторую мировую войну так, как был намерен. Но предметом еще большей его скорби было то, что американцы не пошли за ним. Об этом двойном предмете своей скорби он без околичностей высказывается в своих мемуарах.
Соединенные Штаты, жалуется он, «хотя они к моменту победы и заняли положение вершителя судеб мира», не имели «подлинного и связного плана», чтобы овладеть новой ситуацией. Великобритания «не могла в одиночестве действовать решающим образом». Отсюда его патетические призывы к Эйзенхауэру не придерживаться, имея в виду послевоенные перспективы, обязательств, взятых на себя в ходе войны правительствами союзников по отношению к русским. (Чтобы объяснить волнение Черчилля, следует отметить, что американские войска находились в это время далеко в глубине будущей советской зоны оккупации Германии, определенной условиями соглашения «большой тройки» по этому вопросу.)
Соединенные Штаты были тем более полны решимости придерживаться вышеупомянутых соглашений, что Япония в это время бросила все свои силы на войну в Тихом океане; и Вашингтон весьма рассчитывал на помощь русских после окончания войны в Европе. Сталин обещал это Рузвельту во время Ялтинской [Крымской] конференции в феврале 1945 года.
