Действительно, начиная с этого момента «нормальная» война, развязанная Гитлером, должна была бы стать реальностью с появлением на сцене Советского Союза, что не замедлило бы произойти. Так как, если бы Чемберлеи и Галифакс остались у власти, «ненормальная» война автоматически превратилась бы в «нормальную» в тот самый день, когда Гитлер напал бы на Советский Союз. Этот факт исторического значения также следует записать в актив Черчилля, воспротивившегося такому превращению войны.
Этой новой войне Черчилль отдавал целиком свои силы с того самого момента, как взял на себя руководство делами Англии. Он отмел все попытки Гитлера перекроить систему союзов. (Вспомним о таинственном полете Рудольфа Гесса в Англию в марте 1941 года.) Критический момент наступил тогда, когда Гитлер развязал войну против Советского Союза. Как поступит инициатор создания «санитарного кордона»? Станет ли он на сторону Гитлера в общей борьбе, раз уж представилась такая уникальная возможность?
Ярый антикоммунист сохранил чувство реальности. С момента своего прихода к власти он занял определенную позицию. Сначала надо разбить Гитлера, а там будет видно. В этой войне, которая была, на его взгляд, более важной, Советский Союз был потенциальным союзником, почти столь же несомненным, как и Соединенные Штаты. Вот в чем заключалась основная причина (это известно из военных мемуаров[10] Черчилля) его сопротивления Гитлеру тогда, когда все, казалось, было потеряно после падения Франции и когда почти весь мир всерьез считал пакт Сталина с Гитлером разделом Европы между Советским Союзом и нацистским рейхом. О другом еще остававшемся «смертельном враге» — о красной России — речь пойдет после того, как будет достигнута победа над Гитлером.
* * *
При этой двойственности, которая доминировала в политике Черчилля, при наличии в ней двух аспектов, военного и политического, Черчилль не колеблясь отдал предпочтение войне против Гитлера. Тем не менее это не мешало ему не упускать из виду и другой аспект своей политики по мере того, как война развивалась благоприятно для союзников. И чем лучше шли дела союзников на войне, бремя которой пес главным образом Советский Союз, тем больше в двойственной политике Черчилля брал верх политический аспект.
Вначале Черчилль полагал, что выигрыш Англии в военном отношении в результате вступления в войну Советского Союза будет, скорее всего, кратковременным. Он считал (как почти все в тот период), что Красная Армия едва ли выдержит натиск вермахта более нескольких недель. Обеспечить победу союзников, по расчетам Черчилля, в конечном итоге должны были Соединенные Штаты. Но впоследствии оказалось, что Красная Армия — грозный противник для армии Гитлера и что действительной войной была та, которая развертывалась на востоке.
