Тем не менее в Лондоне не считали игру полностью проигранной. Там надеялись найти средства устранить «аномалию» войны, вновь изменить ситуацию и, несмотря ни на что, натравить Германию на Советский Союз. В этом заключался «парадокс» — на самом деле его не было — «странной войны». Делали вид, будто сражаются, на самом деле ожидали чудесного случая, который изменил бы лицо войны.
Такой случай представился с началом русско-финской войны. Под предлогом оказания помощи «героической» Финляндии Лондон и Париж подготовили экспедиционные корпуса, первые подразделения которых уже отправились в путь. И если бы Швеция не отказалась пропустить эти войска через свою территорию, Франция и Англия оказались бы втянутыми в войну против Советского Союза, что означало бы открытие второго фронта, но в надежде, что первый будет преобразован в своего рода союз воюющих сторон против нового «общего врага».
С другой стороны, известно, что «план Вейгана», который серьезно обсуждался, предусматривал открытие еще одного фронта, на Кавказе, чтобы взять Советский Союз «в клещи». Планировали с размахом…
Наконец, наряду с этими военными планами британское правительство проявляло большую активность, добиваясь мира с Гитлером. Этот мир должен был дополнить фронт союзников, который они намеревались открыть на востоке против Советского Союза. В этом фронте Германии отводилось, разумеется, первое место.
Эти усилия Лондона обрели особенно драматический оборот после падения Франции, ибо на сей раз и Гитлер принял в этом участие. Он готов был принять протянутую Англией руку, чтобы вместе с ней и со всей Западной Европой возобновить глобальную антикоммунистическую политику, прерванную с заключением советско-германского пакта.
Сегодня мы знаем из секретных документов Форин оффис, опубликованных в январе 1971 года, что еще до капитуляции Франции Чемберлен и его министр иностранных дел лорд Галифакс (два инициатора Мюнхенского соглашения) были готовы принять предложения Гитлера о мире с Англией, сделанные при посредничестве Муссолини. Переговоры происходили в Риме, и все было, по существу, предрешено. Этот вопрос стал предметом специального заседания Военного кабинета в узком составе, в котором приняли участие Чемберлен, Галифакс, Черчилль и два лейбористских члена правительства — Эттли и Гринвуд. Чемберлен и Галифакс настойчиво выступали за принятие предложений Гитлера, то есть за капитуляцию Англии. Но Черчилль присоединился к двум лейбористским министрам, оставив в меньшинстве консерваторов и избавив Англию от самой унизительной в ее истории капитуляции, которая в корне изменила бы ход войны. Не будь его, Гитлер выиграл бы партию, и никто не может сказать, как сложилась бы судьба Европы. Своим отказом пойти на капитуляцию Англии Черчилль нанес роковой удар политике Гитлера, вынудив его броситься в настоящую войну, которая его погубила.
