9 мая 1945 года, то есть на следующий день после немецкой капитуляции, он послал Эйзенхауэру телеграмму, выражая свое «беспокойство» по поводу того, что немцев «собираются заставить на месте уничтожить все самолеты».
В этом послании, опубликованном в его мемуарах, Черчилль выражал также надежду, что от «подобного образа действий» по отношению к «оружию и другим видам материального снаряжения армии» откажутся по той причине, что «они в один прекрасный день могут очень понадобиться западным союзникам».
17 мая он обратился с указанием к начальнику штаба министра обороны генералу Исмею:
«Никакое сокращение или уничтожение итальянской авиации в настоящей момент не должно иметь места».
В тот же день он послал еще одну телеграмму генералу Исмею:
«Ни немцы, ни мы сами не должны уничтожать бывшие вражеские самолеты, в том числе и запасные части к ним, находящиеся под британским контролем и могущие еще пригодиться для боевых действий, не получив на то предварительно санкции кабинета».
20 мая он снова обратился с посланием к генералу Исмею, чтобы напомнить о своих прежних инструкциях: «Я, конечно, полагаюсь на Совет начальников штабов в том, что касается рекомендаций относительно лучших и наименее бросающихся в глаза способов, какими могут быть осуществлены эти необходимые меры».
Эти меры соответствовали общему плану Черчилля. Он сам свидетельствует об этом в своих мемуарах.
«С самого начала [на следующий день после капитуляции],— пишет он, — я принимал все практические меры, которые были в моих силах, дабы удержать позиции и помешать тому, чтобы армии Запада растаяли». Только в эти «армии Запада» он включал, как увидим, также и немцев. К тому же Черчилль не был одинок в этом. Американцы действовали в том же духе. Они со своей стороны связались с начальником штаба люфтваффе генералом Карлом Коллером.
9 мая — отметим совпадение дат — Коллер просил Шварца, казначея нацистской партии, выступить через своих «офицеров связи» в роли посредника перед американцами «по одному личному делу»[85]. По-видимому, этот высокопоставленный чиновник партии Гитлера был в хороших отношениях с американцами. Как бы там ни было, но контакт был быстро установлен. Американцев особенно интересовали немецкие военно-воздушные силы.
13 мая Коллеру, отступившему со своим штабом в Тироль, вручили пропуск от генерала Тэйлора, командующего американской воздушной дивизией и защитника Бастони во время [немецкого] наступления в Арденнах в декабре 1944 года. В Штрубле, где Коллер обосновался со своим штабом, он располагал многочисленным персоналом: офицерами, чиновниками, солдатами, женским персоналом из вспомогательных служб. Как генералу, так и всем его офицерам было разрешено сохранить личное оружие и награды.
