И вдруг все проснулись. В бар вошли три молодых человека в новых костюмах. Один костюм был синий, другой серый, третий коричневый, но все они были скроены одинаково скупо, «в обрез», и все были новенькие, с иголочки. Молодые люди в этих костюмах, — они чувствовали себя в них как-то неловко, — не были похожи друг на друга. Один — высокий красивый блондин, другой, такого, же роста — брюнет, с большим носом, третий — коренастый, с нахмуренными бровями.
Но все же в них было что-то общее — словно все трое жили недавно в одном и том же месте и занимались одним и тем же делом. В них была какая-то особая, грубоватая мужественность, и это тотчас же, как хлыстом, подстегнуло обеих девушек. Буфетчица тоже почувствовала эту черту, но еще не знала, как ее расценить. Она встретила новых гостей неопределенной улыбкой.
— Что будем пить? — спросил высокий в синем костюме. У него был голос интеллигентного человека, и говорил он, как офицер.
— А что тут есть? — отозвался коренастый в коричневом костюме. Он выговаривал слова твердо, поместному.
— Пива? — предложила буфетчица.
— Ладно. Три кружки, — сказал брюнет в сером костюме.
В его говоре тоже слышалось местное произношение, но не так сильно. У него были маленькие, глубоко запавшие глаза, и на буфетчицу он не произвел хорошего впечатления.
Нацеживая пиво, она отметила, что девушки снова принялись болтать и смеяться, стараясь обратить на себя внимание. Да, попробуй польститься на эту приманку.
— Ну, вот и приехали! — сказал красивый в синем костюме. — Лэмбюри.
— Приехали, — подтвердил длинноносый.
— Вот именно, — неопределенно сказал коренастый, окидывая взглядом «Корону».
Буфетчица подала им три кружки пива.
— Прямо с фронта?
— Вот именно, — повторил коренастый тем же тоном.
Может быть, и можно было что-нибудь добавить к этому, но никто не добавил.
— Что слышно в Лэмбюри? — спросил красивый, и насмешливая искорка блеснула в его голубых глазах.
Но буфетчица вовсе не хотела, чтобы ее считали местной жительницей. Она из Лондона и надеется возвратиться туда, как только будет возможно, сказала она. А если кому нравится Лэмбюри — ну что ж, вкусы бывают разные.
— Да, нам он нравится. Не так ли, ребята?
— А чем он, собственно, плох? — сердито спросил длинноносый.
— Я и не говорю, что он плох, — ответила буфетчица. — Вы, наверное, здешний?
— Нет, не здешний. У нас ферма по дороге к Кроуфилду.
— А я из самого Кроуфилда, — вмешался коренастый в коричневом костюме.
