Встретив слесаря, Мирослава спросила, не было ли у него на этот день ранее поданных заявок, а потом отменённых?
– Были, – ответил он удивлённо.
– И в этот дом?
– Так как раз в этот дом и были. Макарычев подал заявку, а потом его срочно отправили в командировку. Он воду у себя отключил и проинформировал диспетчера.
– А вы об этом забыли, – сказала Мирослава.
– Ничего я не забыл! – возмутился слесарь.
– Скажите, вам надоело жить?
– Что?
– Я имею в виду мужа Зины Пичужкиной.
Слесарь сделался белым, как полотно.
Мирослава заметила, что колени его подогнулись, и он вот-вот рухнет.
– Вы присядьте, – она взяла его под руку и подвела к скамье.
Когда он немного успокоился, она сказала:
– Вам нужно сделать выбор между трёх вещей.
– Трёх вещей? – переспросил он изумлённо.
– Да. Между плохой памятью, признанием в связи с Пичужкиной и в чистосердечном признании в совершении убийства.
– Нет! Нет! – закричал он, вскакивая со скамьи.
– Тише! Не привлекайте к нашему разговору внимание посторонних.
– Да, да.
– Вы меня поняли или повторить ещё раз?
– Нет, нет, я всё понял! У меня склероз!
– Ну, зачем уж сразу склероз?! Просто скажем, вы запамятовали об отмене заявки и пошли к Макарычевым. А потом вспомнили.
– Да, я вспомнил! – слесарь с силой ударил ладонью себе по лбу. И тут же спросил: – А как же полиция?
– Так эта версия как раз и предназначена для полиции. Макарычев вернулся?
– Вернулся. Я сегодня полдня у него возился.
– Так вот! Как всё удачно складывается!
Слесарь посмотрел на неё недоумённо.
– Следователь оставил вам свой телефон?
– Оставил, – слесарь полез в карман и достал визитку Наполеонова.
– Вот и прекрасно. Вы сейчас набираете его номер и подробно рассказываете, как устраивали целый день трубы у Макарычева.
– А если он спросит, зачем это я ему рассказываю?
– А вы ответите, что Макарычев подавал заявку на тот день, а потом неожиданно был отправлен в командировку. Это сообщение диспетчера вылетело у вас из головы, и вы пошли в тот день к Макарычеву. А вам никто не открыл дверь. Вы хотели сообщить об этом диспетчеру, но потом вспомнили о его предупреждении и пошли восвояси.
– Не восвояси, – поправил её слесарь, – а в подвал, там давно надо было заняться кранами.
– Ещё лучше! – сказала Мирослава, – никто не сможет точно сказать, сколько вы пробыли в этом подвале?
– Никто, – подтвердил слесарь.
Мирослава догадалась, что именно на работу в подвале ранее он собирался свалить время, проведённое с Зиной.
Волгина с интересом прислушивалась к разговору слесаря со следователем и ухмылялась про себя: «Ай же слесарь, ай да сукин сын! Просто артист народного театра. С таким любому режиссёру можно замахнуться и на Шекспира!
