– Куда?!
– Я имею в виду свой кабинет.
– Ах, нет, – беззаботно отмахнулась секретарь, – я никого в ваш кабинет не впускала.
– А как же сюда попало это?! – Наполеонов снова махнул рукой в сторону натюрморта.
– Я сама внесла сюда эту прелесть, – ласково пропела Элла.
– А если бы это была бомба?!
– Ну, что вы! Я же развернула её. Хотя, может быть, это и есть бомба!
Следователь невольно отпрыгнул от картины.
– Александр Романович! Я имела в виду в культурном понимании этого слова.
– В культурном?! – вытаращил глаза следователь и сердито прошипел: – Да что ты в этом вообще понимаешь?!
Секретарь пожала плечами с притворно обиженным видом, стараясь не расхохотаться в голос.
Наполеонов побегал по коридору, стуча каблуками, и распорядился: «Унеси это!» – он махнул рукой на натюрморт.
– Куда? – спросила Элла беззаботно.
– К чёрту на кулички! – вызверился Наполеонов.
– Я туда дороги не знаю, – равнодушно отозвалась девушка.
Внезапно Наполеонов остановился и задумался, потом поманил Эллу пальцем. Она осторожно приблизилась к нему, он встал на цыпочки и что-то прошептал ей на ухо.
– Да вы с ума сошли, Александр Романович! – воскликнула девушка.
– Ничего подобного, – ответил следователь, – иди и отнеси ему презент.
Элла поохала, повела плечами и отнесла натюрморт Фёдору Поликарпычу.
Вернувшись в свой кабинет после небольшой отлучки, тот с изумлением увидел картину.
– Что это? – спросил он всё ту же Эллу.
– Подарок от неизвестного, – ответила она устало.
– Ты что-то плохо выглядишь, – забеспокоился он.
«Будешь тут с вами плохо выглядеть», – подумала про себя девушка, а вслух сказала:
– Голова немного побаливает.
– Ты не спросила, как зовут этого дарителя? – спросил начальник и почему-то хитро подмигнул Элле.
– Нет… – ответила она растерянно.
– Ну, это ты зря, – укорил он, – в следующий раз обязательно спрашивай.
«Чёрта с два я что-нибудь возьму хоть у кого в следующий раз», – подумала Элла, а вслух сказала:
– Обязательно, Фёдор Поликарпыч.
– Вот и молодец, – похвалил начальник, – а сегодня иди домой.
– Так ещё рабочий день, – заикнулась она.
– Ничего, ничего, – ответил он, – я тебя отпускаю.
Элла подхватила букет, подаренный Славиным, свою сумочку, заглянула к Наполеонову и сказала:
– Я домой ухожу, Александр Романович.
– Как, то есть, домой? – удивился он.
– А так! – Элла показала следователю язык и закрыла дверь.
– Не иначе, Фёдору Поликарповичу презент пришёлся по душе, – хмыкнул он.
Много позднее все узнали, что начальник отвёз злосчастный натюрморт к себе на дачу и хвастал знакомым, что подчинённые настолько сильно любят его, что скинулись на букет сирени, чтобы у него в доме и на душе всегда была весна и пахло сиренью.
