– Это кажется мне замечательным.
Моя вежливость вызвала у нее улыбку.
– Счастлива слышать это от вас, – сказала она, – Вот какова программа: я представлю вас, и вы начнете беседу. Когда вы закончите, я оставлю десять минут для вопросов. Потом мы будем смотреть выступление Великого Мефисто. И я надеюсь, что вы останетесь поужинать с нами.
– Спасибо.
Я с вожделением смотрел на бутылку скотча.
– Я полагаю, что мне захочется, пить во время беседы.
– У мисс Томплинсон имеется совершенно изумительный рецепт какао, – серьезно заявила она, – Я уверена, что вы его одобрите.
– Умираю от нетерпения.
– Я должна вас предупредить еще об одном.
– Предупредить?
– Да, в отношении вопросов. Все наши ученицы очень развиты и, почему бы не сказать этого, софистки, Я прошу вас не удивляться никаким вопросам и видеть в них лишь желание просветить себя.
– Как вы думаете, какого рода вопросы они могут задать мне?
– Не имею ни малейшего представления. Только если существует возможность убить кого-нибудь безнаказанно, мне бы не хотелось, чтобы вы говорили об этом.
– Может быть, мне надо было надеть мой пуленепробиваемый жилет? – заметил я и поспешно налил себе третью порцию скотча.
– …Как вы могли констатировать, – закончил я, – работа полицейского заключается в терпении, настойчивости и скучных обязанностях. Конспирация и гениальная дедукция не играют никакой роли.
Расстреливаемый громом аплодисментов, я упал на стул.
Рядом со мной встала мисс Баннистер.
– Я думаю, – сказала она, – что выражу общее мнение, поблагодарив лейтенанта Виллера за интересный рассказ о полицейских методах. И я уверена, что он с удовольствием ответит на все вопросы, которые вы зададите ему.
Я с мрачным видом разглядывал аудиторию. Персонал, состоящий из шести женщин и четырех мужчин, занимал первый ряд. За ними сидели ученицы. В форменной одежде была только мисс Томплинсон. Туалеты же учениц отличались большим разнообразием. Я заметил рыжую девушку, вечернее платье которой, казалось, было сшито из прозрачного газа, если это не было эффектом освещения. Мое сомнение по этому поводу подействовало на мою речь во время выступления: я четыре раза «терял педали».
Томная блондинка поднялась с места. На ней была надета темно-серая кофточка, усеянная блестками, и зеленые, как у тореадора, брюки. Огромные висячие серьги, если не были фальшивыми, стоили в пять раз больше моего годового жалованья.
– Лейтенант, – проговорила она с заученной улыбкой, – это не вас ли называют «странным фликом»?.. Я читала заметки в газетах… Вы распутываете самые загадочные преступления, если вам не мешает какая-нибудь блондинка. Которая к тому же может быть брюнеткой или рыжей, не так ли?
