— Да, Владимир Ильич! Феликс Эдмундович прислал достаточно товарищей из центра. Мы брали для работы лучших людей на местах.
Как идет проверка пленных? Быстро ли освобождаются насильно мобилизованные крестьяне? Куда и как направляются пленные офицеры? Что из себя представляют кулацкие мятежи, связаны ли они между собой? — эти и другие вопросы о работе ЧК интересовали Ленина.
Я все время держал в уме: «Владимир Ильич и без меня очень занят. Я не имею права задерживать его длинными разговорами». Ильич не торопил меня, но я старался отвечать как можно четче и короче.
Когда разговор окончился, Владимир Ильич встал и, прощаясь, сказал:
— А знаете, товарищ Уралов, славный подарок прислали омские рабочие! Хлеб для нас сейчас — это все. Большое им спасибо.
И Ленин крепко-крепко пожал мне руку.
Я. Буйкис
ПРОСЧЕТ ЛОККАРТА
Весной 1918 года я с товарищами по полку приехал в Москву. Прямо с вокзала мы направились в латышскую секцию городской партийной организации — она помещалась на Покровке, 41. Там нам предложили работать в ВЧК.
— В ВЧК? — с недоумением спросили мы. — А что это за организация?
— Она занимается борьбой с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией. Ее возглавляет товарищ Дзержинский, — ответили нам. — Там нужны боевые, знающие военное дело люди. ВЧК необходима для революции.
— Ну, раз нужно для революции, пойдем туда работать, — сказали мы.
С бумагой от латышской секции мы поехали на Большую Лубянку, 11. Мы поднялись на второй этаж и прошли в кабинет Дзержинского — среднего размера комнату, обставленную скромной мебелью: простой письменный стол с двумя телефонами, к нему примыкал длинный стол для посетителей. На стенах портреты Маркса, Энгельса, Ленина. За ширмой стояла кровать. Сидевший за письменным столом и что-то писавший человек выглядел сосредоточенным и серьезным.
Сперва мы оробели: таким суровым и недоступным показался нам Дзержинский. А когда он начал говорить — оказался внимательным, добрым.
Феликс Эдмундович подробно интересовался нашей жизнью до революции, службой в армии, участием в октябрьском вооруженном восстании, принадлежностью к партии большевиков.
Я рассказал, что в партию вступил 4 июля 1917 года, но в партийную жизнь включился раньше, после Февральской революции.
Дзержинский спросил, какие партийные поручения я выполнял до вступления в партию.
Я ответил, что первое поручение мне дали, когда партия ушла в подполье. Тогда я был подпоручиком 8-го Вольмарского латышского стрелкового полка, стоявшего под Ригой. Поручили мне переправить несколько брошюр и книг в соседний сибирский полк. Выбор пал на меня, потому что я лучше других говорил по-русски. И к тому же офицеру легче было пройти из одной части в другую.
