Поинтересовавшись, как идут дела в руководимом мною секретно-оперативном отделе, расспросив о раскрытой нами подпольной левоэсеровской типографии, о том, где и как эта типография была устроена, о способах распространения провокационных прокламаций и каналах получения бумаги, он неожиданно сказал:
— Соображения по этому поводу передайте, пожалуйста, товарищу Ксенофонтову, а вам новое важное задание. Вы поедете на восток…
На восток… В столь опасные дни здесь, в Москве? Это поразило меня.
— Владимир Ильич категорически запретил снимать с Восточного фронта части для обороны Петрограда и Москвы. Он требует развивать наступление против Колчака… — Дзержинский продолжал с дружеской проникновенностью: — Значит, и нам, чекистам, тоже следует заглянуть немного вперед… Правда?
— Кое-что начинает проясняться, Феликс Эдмундович, — сконфуженно ответил я. — Охвостья колчаковщины будут оставаться?
— Вот именно! — откликнулся Дзержинский. — Но самое главное вот что: Владимир Ильич считает, что лучшая помощь Петрограду и Москве — наступление против Колчака. Налаживание советской работы в районах, только что очищенных от белогвардейцев. Это, наконец, сибирский хлеб…
Феликс Эдмундович встал, прошелся по кабинету, придерживая шинель, и уже совсем мягко сказал:
— Вы поедете полномочным представителем ВЧК по Сибири. А теперь давайте-ка выпьем по стакану горячего чая и подумаем вместе, как вам приняться за дело…
В Омск мы прибыли во второй половине октября с агитпоездом имени В. И. Ленина. Город только что освободили от белогвардейцев. Повсюду были видны следы жестоких боев. Столицу «сибирского правительства» колчаковцы обороняли с остервенением. Но под натиском частей доблестной Красной Армии вынуждены были откатиться на восток. На заснеженных дорогах и в холодных лесах вокруг Омска, на грязном льду у взорванного железнодорожного моста через Иртыш валялись трупы белогвардейцев, замерзших или убитых при отступлении.
В Омске, как советовал Дзержинский, мы связались с партийными, советскими и военными органами. Вскоре были созданы чекистские аппараты на местах. Работы навалилось уйма. Ежедневно осаждали сотни дел, больших и малых, государственной важности и решавших судьбу одного человека, дел, порой смертельно опасных. Все было срочно, очень срочно. Все требовало немедленного решения… Взято несколько десятков тысяч пленных офицеров. Надо всех их проверить, отпустить по домам насильно мобилизованных, выявить шпионов, предателей и офицеров-карателей, ознакомиться с показаниями захваченного под Иркутском в плен адмирала Колчака. Найдены дела колчаковской контрразведки, связанные с засылкой шпионов в советский тыл и партизанские отряды… Побеседовать с рабочими, рекомендованными в ЧК.
