И вот это время наступило. Все домики, за исключением четырех, были заколочены досками, оставшийся груз можно было вывезти на двух вертолетах, и я уже собрался было доложить об этом Фаллону, когда ко мне подбежал взволнованный Рудецки.
– Пойдемте скорее в радиорубку, – потянул меня за руку он. – В первом лагере творится нечто странное.
Тоненький голосок поведал нам из динамика, что вертолет с грузом сгорел. Правда, пассажиры почти не пострадали, отделавшись незначительными ушибами и слабыми ожогами. Несмотря на все старания Рудецки, – толкового объяснения случившегося нам получить не удалось: связь то и дело прерывалась, сигнал был слабым. Мы поняли только, что в лагере номер один осталось всего три человека, остальные улетели в Мехико. Харрис, однако, сказал, что самолет пока вылететь не может.
– Что с самолетом? – крикнул я в микрофон, перегнувшись через плечо Рудецки.
– Не известно… приземлился… неправильная регистрация.
Прием оборвался, и как ни вертел Рудецки ручку настройки, восстановить связь с лагерем номер один ему не удалось.
– Попытайтесь связаться с Мехико, – сказал я.
– Вряд ли это удастся, – поморщился он, – этот ящик слишком маломощен.
Пока он безуспешно крутил ручки, я попытался осмыслить случившееся. Итак, транспортный вертолет сгорел, реактивный самолет не может вылететь из Мехико, а связи с базой мы лишились. Полная изоляция от внешнего мира. Мне это не нравилось. Хорошо еще, что в нашем распоряжении остался один вертолет.
– Напрасный труд, – тяжело вздохнув, прервал мои размышления Рудецки, вставая. – Следующий сеанс связи только завтра в восемь утра. Нам остается только ждать.
Я пошел докладывать обо всем Фаллону.
– Меня это совершенно не волнует, – прервал на полуслове мой рассказ он, с нетерпением поглядывая на золотую тарелку которую он пытался датировать. – Завтра все станет ясно. Не отвлекайте меня от работы по всяким пустякам, пожалуйста.
Вспомнив последний разговор с Пэтом Харрисом, я решил ничего не рассказывать пока ни Холстеду, ни Катрин, а отправился в ангар к Райдеру.
– Вертолет в порядке? – спросил у него я.
– Он всегда в полном порядке, – удивленно взглянул на меня он.
– Возможно, он понадобится нам уже завтра, – сказал я. – Будь готов к вылету.
7
Ночью сгорела радиорубка.
Меня разбудили крики и топот ботинок под моим окном. Я вскочил и побежал к охваченной пламенем радиорубке.
– Что случилось? – спросил я у Рудецки, пытающегося потушить пожар. – Вы что, хранили здесь бензин? Откуда запах?
