– Твою девицу следует рассчитать, – сказал он небрежно, все превращая в шутку, – а когда у тебя появятся седые волосы, я их съем!
– Ох, ты бы их и не заметил. Ты слишком не от мира Сего. Но она точно сказала, что обнаружила несколько волосков. Не много, а лишь несколько.
Линда пожала плечами:
– Впрочем, что тут особенного? Мне 29 лет. Многие женщины становятся совершенно седыми еще до 30-ти.
Ей было 33. Однажды он видел ее метрику, и она об этом знала. До того, как она сумела бы затащить его в далекое царство иллюзий, он вытащил из кармана письмо.
Поскольку несчастья все равно не избежать, совершенно теряло значение, как он его преподнесет.
– Линда, я получил письмо от Чарли Рейнса.
– Только подумать! И что же он пишет?
Он протянул ей листок:
– Хочешь прочитать?
Он позабыл, как она ненавидела свои очки для чтения. Но когда услышал ее «Нет, лучше ты мне его почитай», – сообразил о своей оплошности.
Непослушными пальцами он расправил бумагу и сказал:
– Оно длинное, Чарли иначе не может, – и принялся читать:
«Дорогой Джонни!
Как идет жизнь в далеком изгнании? Не думай, что мы тебя позабыли. Мы о тебе все время думаем. Во-первых, я должен сообщить, как мы все переживаем из-за выставки в Денхэмской галерее. Мы, конечно понимаем, что половина критиков просто не понимает, о чем говорит, и они напали на тебя только потому, что твоя первая выставка, когда ты был еще с нами, имела такой огромный успех. Но нам понятно, что ты должен быть страшно разочарован, хотя бы в финансовом – отношении, поскольку совершенно ясно, что какое-то время ты будешь зависеть от того, как долго будут распродаваться твои полотна.
Надеюсь, ты нас всех достаточно хорошо знаешь, чтобы понять, что мы ни в коей мере не являемся обществом милосердия. С другой стороны мне не хотелось, чтобы ты посчитал меня этаким Мефистофелем, поджидающим того момента, когда ты «ослабеешь», чтобы начать тебя искушать. Но случилось так, что врачи заставили Н. С, уйти в отставку с поста главы художественного отдела. Пару недель мы напрасно подыскивали подходящего человека, который мог бы его заменить. Сочетание первоклассного художника и первоклассного коммерсанта – большая редкость, и хотя ты думаешь, что здешняя атмосфера связывает твою творческую инициативу, мы по-прежнему считаем тебя одним из наиболее выдающихся мастеров в нашем деле.
Итак, Джонни, перейдем к делу. Это письмо является нижайшим поклоном и просьбой о твоем возвращении к нам. Мы, естественно, тебе предлагаем ставку старины Н. С. плюс регулярные вознаграждения и т. д. В общем и целом это будет примерно в два раза больше того, что мы тебе платили. Видит Бог, я не хочу совать нос в твои личные дела, но нам всем кажется, что после десяти месяцев ты мог немного утомиться от нищенского рая в шалаше. Кстати, в– деревнях есть еще шалаши? Мы надеемся, что ты не откажешься вернуться в семейство «Рейнс и Рейнс», которое так и не переставало считать тебя «своим».
