– Вы признаете, что так было?
– Я не говорил этого.
– Миссис Шелдон любила вашего сына?
– Не знаю. Она мне этого не говорила. А впрочем, почему вы меня об этом спрашиваете? Я не такой тонкий психолог, как вы.
Питер предостерегающе произнес;
– Жак!
– Что, черт возьми! Какая в этом разница?
– Убили человека. – Голос Транта был спокоен – Есть ли разница, любила его жена другого или нет. Я понимаю ваше положение. Вы отец. Вы, конечно, стараетесь сгладить обстоятельства, придать всему вид односторонней щенячьей любви. Но если миссис Шелдон…
– Я сглаживаю! Вы считаете, что я стараюсь сгладить? Неужели вас ничему не научили в ваших полицейских школах?
Я поднялся. Снова страшно заболела голова.
– Спрашивайте дальше. Надо довести допрос до конца, а тогда и делать выводы, сглаживаю я или нет.
Трант сидел все так же спокойно, положив, ногу на ногу.
– Хорошо. Как вы предполагаете, это ваш сын убил мистера Шелдона?
– Да, я так думаю.
Он будто внутренне улыбался. Настала минута его триумфа. Он вывел меня из равновесия и заставил раскрыть карты.
– Не понимаю, почему вы в таком восторге от самого себя. Никто не думал ничего от вас скрывать. Вот, спросите Питера, он здесь. Спросите его о револьвере.
– Да, – отозвался Питер. – Пришла моя очередь.
Он начал рассказывать Транту о визите Билла и о пропаже револьвера. Я встал и больше не садился. Полицейские, как мыши, шныряли по комнате. Тело Ронни еще не увезли. Почему его не увозят?
Тихий голос Транта резал мне слух;
– Так. Вы заметили, что исчез револьвер, и позвонили брату.
– Да.
– И поехали к нему на квартиру?
– Да.
– Вы уверены, что это ваш револьвер?
– Уверен.
Лейтенант Трант встал и подошел ко мне.
– Мне весьма грустно, к сожалению…
– С чего бы это?
– Я не отдавал себе отчета…
– Зато теперь, наверное, отдаете?
– Да. Вы понимаете, если ничего не изменится, я должен буду арестовать вашего сына.
– А я и не думал, что вы поступите иначе.
– Где ваш сын?
– Не знаю.
– Он живет с вами?
– Нет.
– А где он живет?
– Не знаю.
На лице его появилась усталость, – словно у него иссякло терпение.
– Вы не знаете?
– Я уже сказал вам.
– А почему вы не знаете?
– Потому что мы поссорились. Он хотел жить самостоятельно. Я назначил ему пятьдесят долларов в неделю и он нашел себе комнату.
– Где?
– В Гринвич-Вилледж.
– Но где?
– Он не сказал мне. Не хотел, чтобы я знал.
У меня был номер телефона Билла. Имея номер, можно легко установить адрес. Но я не собирался ему помогать. Достаточно. Я выполнил свой гражданский долг. Теперь пусть сам отыскивает убийцу…
