– О’кей, Линда, – сказал он, – теперь, когда ты это сделала, как насчет того, чтобы вернуться домой?
– Домой? Да ты с ума сошел! Я только что пришла и я хочу увидеть все диапозитивы, все до одного!
Она все еще держаЛа его за обе руки. Он почувствовал, как она тяжело навалилась всем своим весом на него, поворачиваясь к остальным присутствующим.
– Куда вы ездили, Гордон, дорогой? На Сицилию?
Сейчас они стояли в центре, даже Лерой и Тимми смотрели на них, широко раскрыв глаза. Конечно, он мог бы просто силком увести ее из комнаты. Но это было бы ей на руку. На этот раз она и правда все великолепно придумала. Так что уж лучше не вмешиваться, пусть себе наслаждается. После того, как она столь ловко выставила его отнюдь не в розовом свете, он с любопытством наблюдал, как компания Кейри реагировала в точном соответствии с ее ожиданиями. Даже сейчас они не сообразили, что она пьяна. Потому что в этом доме были настолько уверены, что Линда вообще не употребляет спиртное, что не могли допустить противоположное. На всех лицах, кроме Викки, да еще Бреда, сквозило самое обычное любопытство, которое они даже не пытались скрыть. Мистер Кейри заглотнул приманку полностью. Поскольку он сам назначил себя отцом-наставником в этом обществе, он посчитал своей обязанностью выразить общее возмущение.
– Давайте поставим точки над «и», моя дорогая.
Его бледные глаза на какую-то секунду остановились на Джоне, и тому показалось, что они пронзили его насквозь.
– Вы сказали, что вы поссорились? И он вас ударил?
У Бреда был несчастный вид. Викки же быстро сказала:
– Папа, дорогой, ссорятся все. Это не наше дело, что они там не поделили.
– Как раз наше дело. Наше общее дело. Линда наш друг. И если у нее неприятности…
– Ох, ради Бога, не подумайте, что я обвиняю бедного Джона! – затараторила в то же мгновение Линда. – Я ругаю только себя одну. Виновата я одна.
Она протянула руку за сигаретой. Гордон Мерленд предупредительно протянул ей серебряный портсигар и поднес огонь. Затянувшись, Линда кривовато улыбнулась своей самой «интимной» улыбкой.
– Дорогой, я тебя вывела из себя, да? Мне следовало держать язык за зубами, но я просто подумала, что они все равно заметят мой подбитый глаз и все равно захотят узнать… Ох, ладно, уж коль разболталась, то теперь надо внести полную ясность. В конце концов нам нечего скрывать от своих, друзей.
– Дорогие, разрешите мне описать вам великую драму в доме Гамильтонов. Джону прислали письмо из Нью-Йорка, в котором ему предлагают вернуться в ту фирму, откуда он ушел, в качестве главы художественного отдела. Двадцать пять тысяч в год плюс премиальные. И сколько угодно свободного времени, чтобы заниматься творчеством на стороне.
