По пятницам мы с работы уходили чуть пораньше. Но в ту как будто какой-то внутренний голос подсказал нам задержаться.
Где-то около 19 часов Маренков доложил мне — я тогда работал уже заместителем начальника управления, курировавшим линию борьбы с террором и экстремизмом, о полученном по телефону сигнале: с карниза телефонной будки, что стояла в то время в конце Кольцовского сквера, напротив кинотеатра «Спартак», слышно тиканье часов. Нужно сказать, что, наверное, по недомыслию эти будки делались с карнизом, куда вело отверстие диаметром сантиметров тридцать. Как будто специально для того, чтобы закладывать туда самодельные взрывные устройства или использовать для закладки тайников.
Моментально была оценена полученная информация и оперативная обстановка в целом: в кинотеатре заканчивался сеанс, рядом в филармонии начался концерт, у здания университета (тоже рядом) толпились студенты-вечерники. Рядом была остановка такси.
О поступившем сигнале я проинформировал заместителя начальника УВД и попросил принять срочные меры для оцепления опасного места. Не успел закончить с ним разговор, как зазвонил городской телефон. Звонил Маренков, который за какие-то считанные минуты добежал до телефонной будки (он до сих пор отменный бегун и лыжник) и лично перепроверил полученную информацию.
— Да, отчетливо слышно тиканье часов. Я просунул в отверстие руку и нащупал подозрительный сверток, Похоже, что там все-таки самодельное взрывное устройство, — с волнением доложил он.
— Оставайтесь на месте и помогите милиции организовать оцепление, — попросил я Маренкова.
Сотрудникам милиции весьма оперативно удалось организовать оцепление опасного места (на удивление быстро была найдена веревка) и выставить необходимое количество постов с мегафонами.
Сложнее оказалась проблема с поиском специалиста-пиротехника, который, в конце концов, был найден уже отдыхавшим в… бане.
В конечном счете операция, продемонстрировавшая высокую оперативность и четкое взаимодействие УКГБ и УВД, была успешно завершена, и взрывное устройство с часовым механизмов обезврежено.
Утром следующего дня, за несколько минут до разбора наших действий у руководства, я пригласил Маренкова к себе и задал ему банальный и, может быть, больше протокольный по ситуации вопрос:
— Кто разрешил вам рисковать своей жизнью? — спросил я со строгостью в голосе.
Ответ поразил меня своей искренностью:
— А разве для этого нужен был приказ или разрешение?
