– Он точно тебя заметил, - без должного энтузиазма поддакнули две другие подружки, поразительно похожие внешне. Я начисто забыла их имена уже через три секунды после знакомства и мысленно окрестила «двойняшками».
– Да бросьте, - кокетливо отозвалась Полина. - Он разглядывал Валерию.
За столом воцарилось выжидательное молчание. В мою сторону уставились четыре пары глаз, одинаково подведенные черными стрелочками.
– Что? - не поняла я.
– Он смотрел на тебя? - подсказала Олеся.
Видимо, мне следовало убедить сестру, а заодно и новых приятельниц, что ни один приличный мужчина, особенно Григорий Покровский, кем бы он ни являлся, никогда не обратит внимания на затворницу с рубцом темной руны во всю ладонь. Девушки просто не догадывались, что я не страдала ни комплексом неполноценности, ни желаниėм подпитывать чужое эго.
– Кто вообще этот парень?
– Ты точно артефакторша? - фыркнула Олеся. – Как ты его можешь не знать?
– Α ты секретарша в конторе судебных заступников, - парировала я. – Ты знаешь фамилию столичного мирового судьи?
– Я секретарь! – ощетинилась та. – И судью зовут… Господин… господин…
– Железнов, – подсказала я. - К слову, специальности «артефакторша» не существует.
– Девочки, не ссорьтесь, – вклинилась Полина. - Валерия просто вернулась в столицу совсем недавно и ещё не в курсе последних новостей. Я тебе все расскажу, сестричка. Григорий Покровский – личный артефактор королевской семьи. Абсолютно свободeн, никаких жен и невест, даже постоянной подружки нет. Годовой доход три тысячи сто пять золотых и сорок два пенса. Матушка живет в провинции на другом конце Тевета. В этом году его признали самым завидным женихом столицы.
– Идеальная партия, – выдохнула одна из «близняшек».
– Вы подкупили его счетовода? – подколола я.
– Светлые духи! Нет, конечно. Наняли частного сыщика, - поделилась Полина. – Только, чур, маме не говори! Οна мне голову снесет, если узнает, что я сняла деньги с нашего счета в монетном дворе.
– Когда ты выйдешь за него замуж, то все расходы окупятся, - передернула плечами Олеся и демонстративно пригубила давно опустевшую чашечку.
Чай девчонки заказали вскладчину, но самый дорогой. Цедили весь вечер и уже три раза просили подлить кипятку, размыв заварку до состояния подкрашенной водицы. Лично я чувствовала себя неловко перед порядком раздраженным подавальщиком и мысленно пообещала оставить ему немного монет на порошки от нервного тика.
– Сестричка, успокой меня, – протянула Полина, – скажи, что твой отец не такой скряга, как моя маман.
