— Галка, тебя послушать, так нам прямо сейчас надо идти на поклон к дельфинам, — засмеялся Волошин.
— Ничего нет зазорного и поклониться. Они очень верны своему моральному долгу перед братьями меньшими. Посмотри, часами не уходят с передовой, потому что враг человека ходит неподалеку и может нас обидеть. А мы? Можем ли мы быть так преданы им, этим прекрасным существам, над которыми себя считаем высшими? Чем мы выше? Читать умеем, машину водить, теле-радио изобрели, говорить научились. Так это же все от человеческого несовершенства. Дельфину не надо читать, он и так все знает. Если человек терпит бедствие, дельфин за сотню километров без всякого теле-радио уже знает об этом и спешит на помощь. Машина ему не нужна. Его скорость не уступит машине. Это нам нужна, чтобы двигаться. А насчет речи, так я думаю, язык дельфина куда совершеннее нашего. Во всяком случае, дельфины в своем лексиконе не имеют матерных слов. А мы их еще и отстреливаем.
Бушагин, который только что вышел из воды и услышал последние Галкины слова, весело рассмеялся. Мне тоже показалось смешным про матерные слова, но я не хотел обидеть Галку, потому как видел, насколько серьезно она это говорила, и лишь мягко улыбнулся.
Но Галка не обиделась, она каким-то отсутствующим взглядом посмотрела на смеющихся парней и спросила:
— А подлецы есть среди дельфинов? Или сволочи и подонки? А ведь каждый из них считает себя выше дельфина. Что касается меня, то был бы выбор между дельфином и тобой, Генка, я бы выбрала дельфина.
— А Бушагина поменяла бы на дельфина? — спросил смеясь Волошин.
— Бушагина и Волошина — на одного дельфина, — усмехнулась она загадочно, и я мог только догадаться, что тут замешаны личные отношения, к дельфинам ничего не имеющие.
— Уж если сравнивать достоинства и недостатки, — продолжал с улыбкой Волошин, — то дельфины, наверно, и водку не пьют. А ты пьешь. Значит, ты тоже хуже дельфинов.
— Конечно хуже. Все мы хуже этих замечательных животных.
Но дельфинья тема уже надоела и сошла на нет.
— Можно попробовать твою маску? — попросил я Волошина. Он молча бросил мне маску — это ярко-синее итальянское чудо, которое не требует дополнительной трубки с загубником, прикрывает рот, а над головой поднимается трубка для дыхания с пенопластовым клапаном. Придумано недурно, это я оценил, когда лег на воду и медленно поплыл, разглядывая красочный подводный мир: рыбы ярко-полосатые, как в тельняшках, пятнистые, серые, красные, голубые и зеленые. Они плавали стаями у самых коралловых рифов. А со дна, выставив, словно антенны, свои черные иглы, обозревали этот аквариум морские ежи. Генка меня предупредил, чтобы я случайно не схватил голой рукой иглу-антенну, она сразу же отломится, но десятка два тончайших иголок вопьются в руку. Эти иголки имеют наконечники, словно стрелы, и вытаскивать их из-под кожи довольно трудно, а если учесть, что они ядовитые, то и больно. Когда же смотришь на эту красоту, даже не подозреваешь, что она таит в себе. А попросту — это защита, чтобы брат старшой не покусился на меньшого.
