- Почему же вы не идете во дворец? - ядовито заметил Марч.
- Пока принца Уэльсского нет в Лондоне, я не могу заместить его. На днях он возвратится из путешествия и возобновит свои посещения Ледгетского цирка. Инкогнито, конечно. Принц - без ума от лошадей.
- Настоящий?
- Ты забываешься, Марч! Настоящим будет тот, кто выиграет. За принцем Уэльсским - его наследство, вроде хронического столбняка английского общества, за мной - здравый смысл.
Лавузен вынул из несессера черную бородку и, подойдя к зеркалу, тщательно наклеил ее на подбородок.
Марч едва не расхохотался в лицо Лавузену.
- Это зачем?
- Что же делать? иногда полезно прибегнуть к трюку, особенно если не хочешь быть изувеченным полисменами за слишком раннее восшествие на престол. Дело в том, что мне надо прогуляться по Лондону.
Когда они вышли,- ночь, простроченная огнями, висела над улицами.
Глава седьмая
Марч шагал в ногу с Лавузеном, поминутно закидывая голову. Там, вверху, куда убегал гонимый фонарями туман, не было крыш. Но в остальном Лондон был странно похож на Париж, как все стандартизованные столицы мира.
Марч искоса наблюдал за спутником. Черная борода превратила Лавузена в неаполитанского бандита.
Лавузен ласково взял за руку Марча.
- Поддельная бородка это пустяки. В истории Англии был случай, когда фальшивое письмо дало власть целому кабинету. Не смущайся. Тут все фальшивое, почему бы нам с тобой не выглядеть поддельными? Направо!..
- Куда мы идем? - спросил Марч.
Лавузен посмотрел на него мутным взглядом.
- В пространство. Видишь ли, для того, чтобы играть на лондонской сцене, надо освоиться с декорациями.
- Я родился в Лондоне.
- Прекрасно. Тогда ты должен знать, что такое английский здравый смысл.
- Это,- поморщился Марч,- твердая уверенность правоты англичан во всех случаях жизни.
- Да,- кивнул Лавузен,- кроме того, убежденность, что выше английской морали, литературы, фунта стерлингов ничего не существует, что основы коммерческого брака незыблемы, а король - существо неоспоримое. Горе тому, кто подумает плохо! [1]
Повинуясь короткому жесту Лавузена, Марч, свернув за угол, не успел ответить.
- Я не понимаю,- начал Марч.
В оглушительном треске автомобилей слова исчезли, как бабочки.
Город развернул перед ними пышный ковер улицы.
По торцовым мостовым шелестели ландо, и - о, ужас! - Марч, обернувшись, уловил в толпе экипажей всадника на великолепной лошади.
Это зрелище было настолько невероятно, что Марч остановился, вызвав ропот прохожих, и только когда Лавузен тронул его за плечо, он, тяжело вздохнув, вошел в подъезд редакции.
