Закатившийся в угол колокольчик давно водружён на ажурную подставку, и нам приносят чай с какой-то выпечкой по звонку хозяина кабинета. Пока лакей с каменным лицом неслышно расставляет приборы, мы напряжённо молчим, думая каждый о своём. Едва закрывается дверь, тишину нарушает Николай:
— Сколько?..
Уточнений не требуется – я отлично понимаю, о чём он.
— От десяти дней до… — я мрачно пожимаю плечами. — Дольше всех жив Павел Иванович Мищенко – около полугода. Я рассказал ему в Маньчжурии, во время рейда, затем ваш дядя. Господа Витте, Алексеев, Линевич… Матавкин, Данчич, два последних человека – офицеры «Суворова», около двух недель. Рожественский – приблизительно два месяца… Я не вижу, хоть постоянно и думаю об этом, ваше величество, никакой взаимосвязи между временем, прошедшим с момента рассказа и смертью, хоть и пытаюсь, поверьте, её отследить. Господину Данчичу, например, я не говорил о будущем вообще ничего, он просто подобрал с пола случайно обронённую мной денежную купюру… Купюру оттуда. Матавкину и Рожественскому – только о Цусимском сражении… Каким оно должно было быть на самом деле.
— И каким же? — в глазах императора появляется интерес.
В нескольких словах, глядя на всё более округляющиеся глаза Николая, я объясняю, насколько глубоко тот заблуждался, самостоятельно рассчитывая на трёхцветный флаг в Токио.
— …Таким образом, ваше величество, во Владивосток должны были прорваться два миноносца и один лёгкий крейсер – «Алмаз».
— Не может…
— Может, ваше величество. Просто: поверьте. Могу легко доказать, в общем – тут, на смартфоне у меня имеется целая книга, написанная матросом с «Орла». Этот броненосец потом долго ещё ходил под японским флагом, называясь «Ивами»…
— Книга? Там?! — кивает он на телефон.
Хосподя!!!
— Текст книги – вот такой, примерно, — показываю я, тыкая наугад в первый попавшийся файл. И, в общем, зря это делаю, потому как на экране немедленно возникает череда движущихся поз Кама Сутры, в гифках. Непонятно где, когда и откуда скачанной. Ай-яй-яй, вот спалился-то?!
— Это книга о том сражении с японцами? — в его голосе слышится ирония.
— Можно сказать и так, ваше величество… — быстро выключаю я предательский смартфон. — Просто представьте, что вот этот лысый мужик – японская эскадра, и всё сразу встанет на свои места.
Минуту мы сидим молча. Я – внутренне матерясь на аппарат, Николай – в угрюмой задумчивости. Наконец, он подымает голову и следующим вопросом едва не ставит меня в полный тупик:
