От бороды, несмотря на утро, прёт чесноком и водкой, причём последним – с явным преимуществом. Подчинившись естественному рефлексу и отвернувшись, я немедленно упираюсь в коллегу чемпиона извозчиков:
— Ты, Аниска, лучший? Поди проспись сперва! Господин военный, извольте к нам, к нам пожаловать! Багаж, багаж давайте!
— Не слухайте их, господин офицерь!.. Я, я увезу!!!
А конкуренция у них тут… Не хуже, чем у таксистов в Домодедово! Продравшись сквозь окруживших меня рыцарей кибитки и удачи, я оказываюсь у очередного препятствия. Ей-ей, настоящий квест: огромный выносной стол, ломящийся от яств, охраняет здоровенная бабища в рязанском платке. Когда наши взгляды встречаются я сразу понимаю, что просто так от неё не уйти – не на ту, что называется, нарвался.
— Разносольчиков, господин офицер? Водочки? — сразу открывает та огонь тяжёлым калибром, даже без пристрелки. Как, допустим, какой-нибудь японский броненосец по одинокому русскому крейсеру.
— Э-э-э-э-э… Мне ниче…
— Поняла, сей момент заверну! — Бабища перегораживает собой дальнейший путь напрочь. Руки её с бешеной скоростью начинают собирать снедь со стола. — Икорки чёрной, паюсной, огурчиков с хлебушком высший сорт, осетринки свежайшей балычок… И «Белоголовки», да двойной очистки, ведь такому-то офицеру – грех без водочки!
Не успеваю я вторично открыть рот, как в моих руках оказывается увесистый, а главное, напрочь бесполезный свёрток. Учитывая совершенно бесплатную еду из вагона-ресторана.
— Три с полтиной! — деловито сообщает та, буравя меня невинным взглядом агнца.
Я, конечно, не знаток местных цен (Москва, как-никак!), но… Краем глаза замечаю, как у жандарма Болика начинает отваливаться челюсть. Тоже не местный, видимо!
— Держи, сдачи не надо! — пятирублёвка мгновенно исчезает в многочисленных складках платья.
— Хорошо откушать! — нагло кланяется та.
Чувствуя себя полным идиотом, я спешу прорваться, наконец, в освободившийся промежуток. Дорога свободна!
Кляня себя, на чём свет стоит, я начинаю гордо выхаживать по перрону, стараясь не оглядываться на сопровождение. Ещё бы, так попасть – вроде, и сам жил в девяностые, и что такое «лохотрон» отлично помню! У этих перцев сзади наверняка колики уже от смеха, животы понадрывали… Не выдержав позора, я злобно вручаю свёрток лыбящемуся Лёлику – на мол, неси. Ничего не знаю!
Пройдя вдоль поезда и несколько раз козырнув в ответ встречным солдатам (погоны и форму мне вернули по настоянию Мищенко), я вальяжно возвращаюсь было обратно, как суета возле вагона Витте привлекает внимание… Ба, да это же та самая ограбленная дама! Рёв хоть и поутих, но сигнал явно сработал – поблизости уже вырос усатый полицейский и несколько зевак – молодой мужчина в котелке, несколько гимназистов, пара сочувствующих женщин. Заинтересовавшись, я подхожу ближе.
