Но – ближе к делу! Оболенский со слов Мищенко опытный дуэлянт и отличный стрелок, чего не скажешь обо мне. Единственным утешением может служить тот факт, что фехтовальщик он ещё более отличный, и предпочитает всё-таки драться на саблях. Слабое утешение, мягко говоря, с моим-то опытом стрельбы из пистолета… Последний раз я это делал в Маньчжурии по казакам-предателям, и неплохо, надо сказать! Но вот до этого – на стрельбище лет двенадцать, если не тринадцать назад, учась на военной кафедре. Но тут уж… Как это будет выглядеть, интересно? «Господа, к барьеру»? У нас, кстати, будет дуэль именно с барьерами. В моём дилетантском представлении «барьер» всегда рисовался некой деревянной перегородкой, причём, у каждого стрелка он был свой. И вот из-за этой-то перегородки, укрываясь от пуль противника, и должны были палить друг в дружку стрелки, вплоть до первого удачного попадания. Но по факту, как оказалось, дело обстоит совсем иначе – барьер лишь условная точка, от которой стреляешь в противника. С двадцати, кстати, шагов – прям, как у Пушкина…
Сравнение ни к месту заставляет сердце уйти в пятки – я видел, как умирают в этом времени. С примитивной анестезией, без шанса на выздоровление… Насмотрелся на «Суворове» после сражения! И что пришлось пережить перед смертью великому поэту, вообще без обезболивающих – отлично себе представляю! Медицина, кстати, далеко вперёд не ушла с того времени, всё у неё ещё впереди. И если я останусь жив, то очень позабочусь перед Николаем, чтобы хоть антибиотики появились… Опять, если жив!!! Да что ты будешь делать!!!
Соскочив с кресла, я снова начинаю мерять шагами пространство. Вышагивая из осточертевших уже углов обратно, в осточертевшие углы. Мимо портрета Багратиона и задумчивого Мищенко, ни на чём другом взгляд просто не фокусируется!
Пока мы добирались до гостиницы, генерал провёл мне краткий ликбез по правилам поединков, и наш с Оболенским будет выглядеть так: пистолеты специально для нас приобретутся капсюльные, однозарядные – их покупка дело секундантов князя. На однозарядных, кстати, настоял генерал – подозреваю, неспроста. Надеется на осечку или промах Оболенского? Уверен, что да. Стрельба начнётся по команде распорядителя, с двадцати шагов – у каждого по одному выстрелу. Присутствовать будут: доктор и секунданты. Порядок первого выстрела определяется монеткой… Всё!
И вот тут, в эту самую минуту, едва ли не впервые за всё время пребывания тут, в прошлом, в мою душу начинает вползать худшее, что может случиться в подобной ситуации. Сердце начинает сжиматься от липкого, холодного, захватывающего медленно, но верно всё тело, страха скорого небытия. Я не думал о смерти, когда стоял на мостике броненосца под огнём японских орудий – тогда окружающее воспринималось мною, как крутой блокбастер и было скорее интересно. Не вспоминал о ней и позже, в рейде по японским тылам – вокруг была действующая армия, а я её составляющей, боевой единицей. И плечи товарищей рядом придавали уверенности, что всё закончится хорошо. Я не успел даже вспомнить о близкой и такой возможной гибели, когда террорист вчера бросал бомбу в вагон Витте – осознание пришло позже, когда всё уже обошлось… Да и что это за осознание – я остался жив и без единой царапины, а это уже значит, что всё хорошо. Но сейчас, ожидая скорого рассвета… Зная, что утром в тебя специально будет целиться человек с целью тебя убить… Это непросто!..
