Авдей недоверчиво улыбался, слушая водилу и удивляясь его познаниям.
Фракиец был роста примерно одного с Авдеем, где-то под метр восемьдесят пять. Но сложен …
Авдей ходил в спортзал и насмотрелся на качков.
Спартак был другим: природная мускулатура, не накачана металлом и анаболиками, а тренировки и схватки, лишь довели рельефность мышц до идеала и закалили, как сталь!
— Ты проходи, чё встал то!
Авдей шагнул к проёму и Спартак сдвинулся вправо, пропуская его.
Также бесшумно закрылась дверь и Авдей осмотрелся.
Обычная деревенская изба: прихожая с вешалкой, прибитой к стене, кухонька, зал и ещё одна комната за дверью из зала. Стены и потолок белёные известью, пол деревянный, поблёскивающий масляной коричневой краской. На кухне, с потолка свисала лампочка, в зале была простенькая люстра на три лампочки. В углу, в зале, стоял на тумбочке старый ламповый цветной телевизор «Рубин», наверное, ещё 70-х годов прошлого столетия. И он работал! Как раз шли новости по первому каналу. У стены, с окном, стоял диванчик, тоже видавший виды и ещё было кресло. Больше в зале не было ничего.
Спартак, окинув взглядом Авдея и не вымолвив ни слова, вернулся в зал и опустившись на диванчик, уставился в телевизор.
— Заходи! — таксист на кухне включил чайник и поставил на кухонный столик пару чашек — Чаю попьем, и я немного проясню ситуацию. Собственно, всё, что ты должен знать — это, не пытаться сбежать! Все инструкции по твоей работе найдёшь по ссылке на рабочем столе компа.
— Садись!
— Да я кофе, чай не люблю. Что-то не увидел я компа. Или он там, в комнатушке?
Таксист, прихлёбывая чай, встал из-за стола и притопнул по крышке подпола.
— Там твоё рабочее место. Ну, если не хочешь чаю, тогда сам сделаешь себе кофе!
И он ещё раз притопнул по крышке подпола.
Но мы смотрели не на дёрн, зависший в полуметре над землёй. Мы пялились в шахту, которая и была прикрыта съехавшим дёрном.
В шахте, однако, ничего не было видно. Её жерло словно заполнено туманом, и в этом тумане что-то двигалось: как будто лифт поднимался.
Не успели мы переглянуться, как из тумана шахты выдвинулась площадка и, поравнявшись с краем, замерла.
Катя смотрела на меня и в её глазах застыл ужас, вперемешку с любопытством. Она ожидала от меня действия и решения. И времени, на принятие решения оставалось всё меньше: уже солнце опустилось за верхушки деревьев, отбрасывающих, угасающие с каждой секундой, тени. Смолкли птицы и зловещая тишина вокруг, словно уплотнялась, вместе со сгущающимися сумерками.
