Я не стал подходить к ним, обошёл дворец и пошёл по центральной улице Царского Села.
Настасью и Василису я увидел издали: на той же полянке, где я боролся с Настей, они бились на деревянных мечах. Ни Наташки, ни второй, блондинки Забавы, рядом не было.
Я подошёл к ним и остановился, наблюдая за тренировочным боем сестёр.
Они бились, не обращая на меня внимания, видимо, выдерживая какой-то временной промежуток.
Невольно пришлось сравнить их: Настю, будто топором вырубили из огромного куска дерева; крепкая, вся в бугристых мышцах, лоснящихся на солнце от пота. Василису же, не уступающую сестре ни в росте, ни в крепости физической, словно резцом выточил искусный мастер. Изящная, нервически подвижная, идеально сложенная — я залюбовался ею, мысленно раздевая, и рисуя воображением её обнажённые формы.
Видимо я так замечтался, что, глядя прямо на них не увидел, как они, обратив внимание на меня, остановились и, поздоровавшись со мной, ожидали ответа.
— … вет Григорьевич..
— А? Что?
Они переглянулись и расхохотались. Я смущённо улыбался.
— Говорят, ты Настасью поборол? — Василиса смерила меня взглядом и взглянула на сестру.
Настя зарделась и опустила глаза.
— Хм, да что ты как девка красная застеснялась-то? Я что ли не видела, чем вы занимались?!
Я увидел на траве поодаль, лук в кожаном налуче и тулью со стрелами.
Перехватив мой взгляд и, заметив интерес, Василиса улыбнулась — Хочешь попробовать? Вона — она махнула рукой в сторону — постреляй, а мы посмотрим.
Я глянул, куда указывала Василиса и увидел шагах в двадцати пяти чучело из веток в рост человека, и сделано оно было довольно точно: и голова, и руки, и ноги имелись.
Я подошёл, вытянул лук из налучия и удивился его размерам и ощутимой тяжести: сделан был из длинной ветви ясеня, высотой почти в мой рост, с туго натянутой тетивой, плетёной из жил. Я обхватил его левой рукой под устьем и, захватив тетиву тремя пальцами правой, натянул сколько смог, отпустил и глянул на Василису. Она даже не улыбалась. Настя, сбоку смотрела на сестру и тоже была очень серьёзна, чем и удивила меня.
— Ну, что ты на меня так смотришь? — улыбнулся я Василисе.
Она подошла ко мне — Дай! Хочешь состязаться в меткости стрельбы? Давай! Но, если проиграешь, принц, будешь у меня в услужении — и, вытряхнув стрелы из тульи, выбрала три, помеченные краской и отложила в сторону.
— Почему они меченые? Для меня что-ли приготовлены?
— Эти — налерь!
— Что?
— Наконечники костяные и пропитаны ядом.
