И теперь на нас с Лизкой, растележившихся на рваном кожаном лежаке, пялились уже девять с половиной пар глазёнок, горящих похотливым любопытством.
Под Лизкиной попой оказалась такая куча капусты, что у вновь прибывших округлились глаза.
Из меня Урка выгребал уже осторожно, но всё-равно было очень щекотно и я, не сдержавшись, хохотнула и поёрзала попой.
— Дай! — закончив гинекологическую процедуру, Урка взял куски заплесневевшего хлеба с личинками.
— Щас, щас и вы своё получите — Урка разговаривал с тараканами, которые топорщили свои усы из-под лежака.
— Ну, ка — обратился он к Утюгу — раздвинь-ка ей губки.
Дрожащими руками, Утюг, раздвинул мои губы, а Урка стал крошить в разверстую щель хлеб с личинками.
Личинок, их копошение, бррр, я сразу почувствовала.
Урка отодвинулся к Лизке, и тараканы рванули за крошками, или за личинками, в мою киску. Эти шустрые насекомые, прямо запрыгивали на меня и, замерев на мгновение перед провалом и, пошевелив усиками — ныряли! Я ощущала, как они плюхались на крошки во мне, потом замирали, хватали личинку и, также шустро, выскакивали назад, прыгали на землю и скрывались под лежаком! У тараканов не было суетни, как у бестолковых мух. Всё было слаженно, как у солдатиков. Как только один спрыгивал с добычей на землю, другой запрыгивал на меня и…
В это мгновения заверещала Лизка! Причём верещала по полной!
В каком-нибудь ужастике было бы сказано так: окрестность огласилась воплями несчастной!
Аа… — Лизка заткнулась, точнее, Квазимода зажал ей рот — Какого ххуя, ты разоралась!?
Но Лизка дёргалась и сикотилась из стороны в сторону жопой, словно пытаясь стряхнуть с себя…
— Аааа! — осклабился Квазимода — по Лизкиному животику ползла огрОООмная волосатая гусеница! Чёрная, сантиметров шесть длиной, с длинными волосками с белыми кончиками, она медленно и неуклонно продвигалась к Лизкиной дырочке!
Кто и когда успел её бросить на Лизку, так и осталось тайной.
— Не ори! — Квазимода убрал руку, зажимающую Лизке рот.
— Убери её! Убери, ой мамочки какая страшная, она же сожрёт меня, она же кусается! — выкрикивала Лизка, зажмуривала глазки и сводила вместе ножки, зажимая пиздёнку, а мальчишки покатывались со смеху.
Пиявка не выдержал и прихлопнул гусеницу ладошкой прямо на Лизкином животике, выпустив из неё кишки.
Да неээ! Не из Лизки — из гусеницы!
Что тут началось! Лизка выпучила глазёнки и замахала рукой, пытаясь сбросить с себя убиенную, не касаясь её!
Но воздушного потока, который создавала Лизка своею ладошкой, было явно недостаточно, чтобы сдуть прилипшую кишками к коже Лизкиного животика дохлую гусеницу!
