Славка оказался однолюбом и Юльку не винил.
Вину, за несбывшуюся любовь, взвалил на свои плечи, и понёс по жизни, как крест.
Возможно, именно поэтому и проявилась та самая черта в его характере, ибо каждому, вновь обретённому другу он, подвыпив, рассказывал историю своей Любви.
В общаге, народ, отмечая праздники и дни рождения, собирался в компашки. Часть компаний, в своих составах, пересекались, другие нет. Но Славка был вхож во все и в любой ему были рады.
Проработал он в институте после армии недолго.
Проявилась ещё одна черта его характера: Славка не переносил рутины трудовой дисциплины и начальства над собой. Это вовсе не означает, что он был безответственен. Как раз наоборот, слово своё он держал.
Всё это, в совокупности, и свело его с теми людьми, которые занимались подрядными работами. А говоря языком восьмидесятых — с шабашниками. Ну, а если говорить современным языком: Славка ушёл в строительный бизнес.
Работая в одной из таких шабашек где-то в области на стройке животноводческого комплекса познакомился и подружился с Федей.
Федя был не простой шабашник: он очень серьёзно изучал все материалы из газет, журналов и литературы, относящиеся к ведению работ хозспособом и говорить на эту тему мог часами.
Невысокий, сухощавый и подвижный, начитанный и с грамотной речью, Федя, наверное, нравился бы девушкам, если бы не уродливое пятно от ожога на пол-лица и шеи.
Ему было 12 лет, когда в доме случился пожар.
Он проснулся от треска. Вскочив с дивана, увидел языки пламени, перекрывшие путь к двери. Пьяная мать спала на полу. Младшие, братишка и сестрёнка, на диване. Он схватил табурет и выбил стекло в окне. Подхватил, и через створку рамы просунул на улицу сестру и брата. Была зима и под окном намело сугроб. Он уже наглотался дыма и, встав на колени, стал расталкивать мать. Она мычала, но не просыпалась. Тогда он потащил её за руку к окну.
Мать очнулась, когда языки пламени лизали её пятки. Вскочив, заметалась по комнате, ища детей. Услышав их плач и увидев, что они на улице, бросилась к окну и только тут, увидела Федю. Она подняла его и, вместе с ним, выдавив раму, вывалилась на улицу.
К дому уже бежали соседи.
Он выжил и с возрастом даже рассосались рубцы между здоровой кожей лица и шеи, и обгоревшей. Но наросшая кожа уже не обладала, ни цветом, ни эластичностью здоровой.
Он много читал и, в очередной раз, придя в библиотеку, увидел за конторкой незнакомую девушку.
Сдав книги и, желая блеснуть начитанностью, спросил — А у вас нет Агаты Кристи?
