От видов раскрытой щёлки Татьяны, от поучений с эротическим подтекстом — я возбудился.
«Ты видишь, что твои учения сделали? Давай ещё сыграем. Ты будешь целочкой, я буду показывать, насколько запомнил наставления».
— Ты думаешь, Татьяна была против такой игры? Не угадала. Ещё несколько раз мы оттачивали мои навыки. А ей эти игры напоминали об её плевре. Поддавшись моим настырным просьбам рассказать о своём первом мужчине, повествовала:
«Офицер из батальона охраны ГМЗ, начал чаще, чем прежде заходить в библиотеку. Брал всякую дрянь. Даже не знала, чем, на самом деле он интересуется. Оказалось, мной. Конфетки, букетик полевых цветов. Ну, что же. Я люблю знаки внимания. Посещения стали затягиваться на час, два. Обычный флирт перерос в страсть. В субботу, на служебном уазике повёз меня в степь, усыпанную цветущей ковылью. Поэтически размахивая руками, читал стихи Есенина о природе. Степной ветерок, колышет волны ковыля в бескрайней степи, от чего создавалось впечатление морской пучины, трепал подол моего платья, унося мой смех к стоящим столбиком сусликам. Те прятались в норы. После поцелуя, я почувствовала столбик, упиравшийся в моё бедро. Он нагло тыкался, требуя пропустить его в норку. Ручей, вырвавшийся из норки, подкосил мои ноги. Обладатель «суслика» уверенно вошёл в меня, разрывая полог вагины. Четыре капли крови украсили подкладку его кителя, который он любезно подстелил под мою попку, уберегая от проникновения ковыля. Чуть больше капель слез я пролила о потерянной девственности. Семён, сам поразился моей целостности, считая раскрепощённое создание девушки — женским. Потом ещё несколько раз он вывозил меня в степь, где я могла во все горло охать и смеяться от скабрёзных шуток».
— Я уже мечтал, что летом, когда зацветёт ковыль, приглашу любовницу в степь. — тяжело вздохнув сказал Сергей. Помолчав, продолжил речь Татьяны:
«Обнажёнными мы бегали по волнам ковыля, представляя себя на необитаемом острове. Груди мои мотылялись из стороны в сторону. Ветер высушивал наши потные тела. Уморительней было смотреть на пенис Семёна, который в эрегированном состоянии болтался при беге, как сосна в степи шатается от сильного ветра. Жалела его. Член я имею в виду. Семён ловил меня, целовал и, подняв, надевал на кол. Пенис был холодным, влагалище горячим. В "опасные" дни Семён салютовал ввысь. Если в этот момент я была в адекватном состоянии, то, как маленькая девочка хлопала в ладоши и радостно смеялась. Говорила мама, не влюбляйся в военных. Семёна перевели в другой город с ещё большей секретностью. Письма стали приходить все реже. Как капли заканчивающегося дождя».
