Мотель Бейтсов - Фасо Буркина

Февраль 2014 года.

Ну посмотрим, куда это мама меня затащила. На её Родину. Прямо в самый эпицентр — деревню Гнездо, в самой глуши России. Трое суток в пути, и мы прекратили драпать — спрятались за Уралом. Аж из-под самого Киева. Где у моей тридцативосьмилетней мамы был небольшой бизнес — мотель на десять номеров. Всё быстро распродала, сели в Ниссан Экстрейл, погрузив в него шмотки и еле успели пересечь границу, до того, как новая Влада начала шманать таких, как мы с мамой.

— Вот в этом доме я жила до поступления в Пермский универ. — пухленький объект моих эротических фантазий выйдя из авто потянулась, расправляя косточки.

Я тащусь от этой её привычки — левая рука на затылке, правая слегка верх и назад, как будто ждёт кого бы обнять, и обхватив правой рукой, притянуть к мягкости грудей, которые небольшие по размеру, подаются вперёд, приобретают более выраженные очертания. — Ни из одной трубы дым не валит. Скорее всего все умерли. Пойдём, сынок, заселяться.

— Нет, вон из третьей отсюда трубы, идёт дымок. К дому напротив, идут следы. Человеческие и собачьи.

— Жива значит тётка Полина. А напротив нашей избы дедушки твоего дом. Кто-то заходил к нему. Давай сначала разожжём свою печь, вещи разгрузим. А потом проведаем их.

Работалось споро — проснулись мамины знания и опыт. В отсутствии логистики её не упрекнёшь — практически ни одного невыверенного движения без поставленной цели. Часа через полтора, мы взяли сладостей, копчёностей и по деревяшке, чтобы отбиться от собаки, пошли к тёте Поле.

В её доме было холодно, двери плохо закрывались из-за наледи на них. Мама громко поздоровалась. Тут мы услышали слабый голос. За стенкой, на кровати, в куче одеял и старых пальто, лежала старушка.

— Тётя Поля, это я, Зинаида, племянница ваша.

Старушка расплакалась, что-то говоря сквозь всхлипы, пыталась встать. Мама помогла ей, укрыла шалью, обмотала ноги тряпьём.

Они о чём-то говорили ещё, а я пытался найти дрова, или что можно подбросить в угасающую печь. Дров не нашёл, сказал маме.

— Тёть Поль, ты сможешь дойти до моего дома…? Паша, придётся тебе нести её к нам.

Старушка практически ничего не весила. Я донёс её в наш дом. Отогрели. Накормили. Вечером истопили баню.

Старушка рассказала, что мой дедушка лежит в своём доме, его тоже надо бы сюда. Дедушке и его псу уже не требовалось согреваться — умерли оба. Баба Поля от такого горя плакала без слёз — она и сама была крайне обезвожена, кожа, как высохший пергамент, на её теле могла легко разорваться от неосторожного действия. Она рассказала где остальные родственники мамы. Многие, как мы, годами не посещали Гнезда. Она до последнего берегла дома от разора — в основном молитвами.