Когда ему надоедало стоять в кузове, все же присаживался. Правда, понимая, что легко может уснуть, такой отдых решил делать как можно реже. Немного посидев, вскоре вновь вставал в дозор. Когда машина отклонялась от маршрута, Ник опять спрыгивал и ждал следующую. В такие минуты ожидания он от души успевал перекусывать необыкновенными ягодами. Потом ехал к новой плантации и сравнивал вкусы. В итоге доездился и допрыгался до того, что небо стало багроветь заревом. Словно испугавшись рассвета, очередной водитель свернул, а парень спрыгнул и осмотрелся.
– Ну, что можно сказать, – устремил Ник взор сначала вперед, а потом на дорогу, по которой ехал ночь, – насколько мы продвинулись? Кто его знает. Интересно, я уже впереди моих незнакомцев или еще позади тащусь? Надо, надо оставить им какой-нибудь знак, чтобы смогли понять, что их кто-то ищет. Так-то оно так, но это если они сзади. Я бы тогда нарисовал на асфальте что-нибудь, а сам спрятался где-нибудь в кустах. И ждал. Хотя нет, оставлять свои художества на дороге может быть опасно, так их прочитает тот, кому это незачем знать. Я говорю про белых человечков. – Он осмотрелся и увидел столб, которых было предостаточно вдоль дороги. – Вот на столбе-то и оставлю послание.
Ник подошел к близстоящему телеграфному сооружению. Рядом на обочине подобрал подходящий камешек. И приготовился накарябать что-нибудь.
«А писать-то что? – задумался он, перекидывая камень с одной руки в другую. – Что-то я не силен в эпистолярном жанре. Странно даже, в семнадцать лет никогда никому не писал писем, – некому было. Вот и начнем. Напишу „Ник“ и поставлю стрелку вперед. Это означает, что я, то есть Ник, нахожусь впереди. Да, и так на каждом столбе. Если они идут сзади, то поймут и попытаются меня догнать. Если же они впереди, то мои художества пусть так и останутся непрочитанными. Если меня никто не будет разыскивать, то, скажем, завтра или чуть позже снова сяду на попутный транспорт и проеду некоторое расстояние. Затем снова продолжу оставлять послания.
А кто сказал, что они вообще идут по прямой? Вдруг давно свернули, и я гоняюсь все это время за своими мыслями? – Он поморщился, потом махнул рукой. – Не буду думать об этом, если суждено встретиться, то встретимся. А нет – так нет!»
После этого решения накарябал на столбе, что придумал, так, чтобы хорошо было видно, потом пошел дальше.
Так прошло несколько часов. За это время Ник не раз терял веру в свою задумку, но, что немаловажно, столько же раз и доказывал себе ее необходимость.
