Лефф облизнул пересохшие губы.
– Что же это за решение?
– Ну разумеется, кое-какая помощь со стороны Круппа в отношении вашего списка. За мизерную долю, конечно же.
– То есть мы тебе платим, а ты помогаешь выискивать тех, кто в списке?
– Такой вариант в лучших интересах Круппа, учитывая долговые обязательства между ним и вами двумя.
– А какая будет доля?
– Ну разумеется треть.
– И это называется «скромная»?
– Поправочка: я сказал «мизерная». Итак, дражайшие партнеры, удалось ли вам найти хоть кого-нибудь из данного списка?
Ответом ему было пристыженное молчание. На лице Ожога вдобавок застыло крайнее недоумение.
– Нет в Даруджистане такого человека, – толстяк надул грудь, и две героические пуговицы на его жилете приготовились вот-вот отскочить, – которого Крупп не сумел бы отыскать.
Он снова откинулся на спинку стула; стойкие пуговицы победоносно блеснули.
В дверях зашумели, запричитали. Миза позвала Круппа по имени.
Крупп вскочил, но вид ему загородили другие посетители – причем все, как назло, высокорослые. Пришлось обходить стол и с пыхтением проталкиваться к бару. Ирильта тем временем доволокла туда окровавленного Мурильо и, скинув на пол кубки и кружки, взвалила его на стойку.
Кошмар. Крупп нашел глазами хозяйку, увидел на ее лице страх и тревогу.
– Миза, немедленно беги за Коллом.
Та, побледнев, кивнула.
Толпа перед ней расступилась. Как говорят гадробийцы, даже пьяный распознает дурака, и вставать на пути у этой женщины дураков среди пьяниц не нашлось.
Хватка бросила меч на стол; на острие запеклась кровь. Мураш приложил свой гладий, куда более запачканный. Оба клинка недвусмысленно намекали на причину внеочередного собрания.
Перл сидел во главе стола и лечил головную боль элем. Дымка, скрестив руки, привалилась к дверному косяку. Молоток устроился на стуле слева от Перла, бесстрастно глядя куда-то в пол, но подергивание ногой выдавало его внутреннее напряжение. Рядом с поеденным мышами гобеленом, оставшимся еще с тех времен, когда в здании располагался храм, стоял Дукер – в прошлом имперский историк, а теперь лишь потрепанный жизнью старик.
По правде говоря, Хватка даже удивилась, что он к ним присоединился. Видимо, глубоко в истлевшем сердце еще теплилась искорка любопытства, хотя его внимание больше привлекало выцветшее полотнище, на котором стая драконов слеталась к зданию, весьма похожему на то, где «мостожоги» устроили корчму.
Первым открывать рот никто не желал. Как обычно. Этот жребий неизменно падал на нее, будто подстреленный голубь.
