— Если найдете ружье исправным, — напутствовал офицер солдат, — то расстреляйте на месте обоих.
Ружье было найдено. К счастью, оно оказалось неисправным. Оба остались живы. Этот эпизод обвинения Синдеев не признал, хотя и не отрицал возможность подобного факта, мотивируя тем, что не мог запомнить всего, что совершил в те дни.
А вот другой случай. Брат Миляева, начальника штаба повстанческого отряда, не успел уйти из города. Узнав, где он находится, некая Фролова сказала об этом фельдфебелю учебной команды Новосельцеву, а тот доложил Синдееву, который и арестовал Миляева. Этот факт Синдеев признал.
При бегстве белых под ударами Красной Армии в мае 1919 года 2-й Оренбургский полк уходил тургайской степью. Среди солдат началось брожение. Многие из них решили дезертировать. Из таких солдат старший унтер-офицер Корчагин, с помощью начальника учебной команды офицера Триполеца организовал группу в восемьдесят человек. Им удалось оторваться от полка. Офицеры Синдеев и Спиридонов, поняв намерения Корчагина, немедленно доложили об этом командиру полка и тот послал Синдеева с отрядом на поимку беглецов. Погоня не удалась. Но впоследствии Корчагин попал в плен к белым, отступавшим к китайской границе. В городе Каркаралинске (ныне Карагандинская область) Спиридонов опознал Корчагина и доставил его в штаб полка.
— Задержан главный инициатор и руководитель бегства в тургайских степях, — доложил он командиру полка.
Во время допроса, улучив минуту, Корчагин бросился бежать. Спиридонов кинулся следом, стрелял, но Корчагину удалось скрыться.
После первых массовых расстрелов без суда и следствия командование белых организовало военно-полевой суд под председательством начальника контрразведки штабс-капитана Ясакова. Он приговаривал к смертной казни не только участников восстания, но и лиц, сочувствовавших большевикам. Обвиняемый Тезейкин сознался в том, что он был членом полевого суда и что большинство тех, кто проходил через полевой суд были казнены.
Суд над палачами продолжался две недели. В своем последнем слове Синдеев сказал: «Грязное прошлое казалось кошмарным сном, о котором я не говорил даже жене. Знал, что поколеблю доверие партийных работников, если расскажу о расстреле в Озерном. Думал, что темная полоса в моей жизни будет похоронена и не вскроется никогда…»
Но пришло возмездие. Кустанайский отдел ОГПУ разоблачил палачей.
