Церемонию крещения решено было провести возле искусственного пруда с чистой дождевой водой. Создание его, в своё время, стоило мне пары седых курчавых волос на голове.
Наконец, всё было готово для церемонии. Первым окрестился я, потом мои сотники и десятники. Остальных просто загнали в освящённую воду, и окропили святой водой, окурив кадилами и проделав все необходимые процедуры крещения, я не сильно в этом разбираюсь. Даже был хор, состоявший из трёх человек, затянувших басом напевную молитву, которая заставила застыть в благоговении перед происходящим, стоявших в стороне и наблюдавших за этим, группу казаков.
После крещения, я натянул на шею золотой крест, и всё, я копт. Веришь, не веришь, всё от Бога. Здесь же, пользуясь, так сказать, случаем, и торжественной обстановкой, меня объявили князем всего народа банда, и повелителем прочих племён, живущих на моей территории.
Теперь всё, я не вождь, а чёрный князь целого народа. Построив чёрные сотни, торжественно объявил им о своём высоком звании, и подарил толпе самую радостную из всех своих улыбок. Рядом со мной, стояло моё копьё, с безвольно свисающими шкурками змей, заканчивающимися оскалённой пастью.
Змеи слегка покачивались на ветру, обвивая древко копья. В руках я держал новый скипетр, он же, дорожный посох, больше похожий на булаву, с длинной ручкой, и рукоятью, в виде головы змеи. Глаза каменной змеи равнодушно смотрели на происходящее, из-под положенной на неё руки. Отец Мефодий с неодобрением смотрел на меня.
А на него, с таким же неодобрением, смотрели головы моих врагов, унганов, принесённые из похода, и развешенные на шестах, возле хижины. Головы Наобума и Уука тоже там присутствовали, но больше смотрели друг на друга, чем по сторонам, вечно упрекая друг друга в проигрыше. Есаул Ашинов, заходивший ко мне время от времени с докладом, и решая организационные и бытовые вопросы, всё время чертыхался при их виде, и торопливо крестился, глядя на это непотребство.
Я же давно к ним привык. В этой компании не хватало третьего. Им должен был стать Аль-Максум! Но эта сволочь где-то скрывалась от меня, и я не мог его пока поймать. Ну что ж, «сколько верёвочке не виться, а кончик завсегда сыщется». Я… подожду…
1889 год подходил к концу, а я ещё никак не мог стать, хотя бы, великим князем, и захватить большой кусок территории, а не эти жалкие две тысячи квадратных километров.
Казаки собрали ткацкие станки, и местные женщины стали учиться на них работать. Вскоре появились и первые образцы тканей, с чисто африканским орнаментом. Все они достались в награду казакам. Эти ткани, сделанные из местных растений, и даже коры деревьев, были очень красивы, и окрашены в чёрные, либо красные и синие цвета, или имели двухцветный орнамент.
