Призом со своей стороны, я выставил древнюю маску пигмеев. И хотя, некоторые из участвующих пришли соревноваться под девизом «победа или смерть», я не был столь категоричен в своих устремлениях, но если кто-то желал пораньше покинуть этот мир, то я был не против, и даже мог оказать помощь в этих усилиях.
Призом со стороны племени мангбатту был посох, из гладко отполированного красного дерева, покрытого прекрасной резьбой, изображавшей змею, понизу окованный медью. Сверху он был пустым, и имел небольшое утолщение, которое прекрасно подходило для моей находки, головы змеи, найденной в храме мёртвого бога.
Площадка для битвы унганов была расчищена. Собраны костры, которые осталось только подпалить, а все, участвующие в действии, унганы стали готовиться к битве, или представлению, это уж было делом личного характера каждого участвующего.
Я был унганом, и чувствовал себя, как он. А раз так, то надо соответствовать принятому образу. Достав разные краски, стал размалёвывать своё тело красным и белым цветом, добавляя различные узоры и руны на него. Наконец, я был готов. В руке я держал небольшой барабан, в виде бубна. Всё тело, помимо устрашающих узоров, было задрапировано разными лохмотьями, живописно свисающими со всех сторон. На голове был головной убор, из перьев хищных птиц и крупных попугаев. Мои глаза блестели белыми белками. Это сказывался эффект от принятого вовнутрь наркотического снадобья.
В общем, я был готов.
Битва началась стандартно. Стемнело, и были зажжены огромные костры. Мы стали все вместе «резвиться», не выходя из образа, стуча каждый в свой барабан, и завывая в диких припадках религиозного оргазма, кружась, как юла.
Время от времени, то один, то другой унган, подскакивал к костру и страшным замогильным голосом вещал будущее, или бормотал «откровения». Я таким примитивизмом страдать не хотел, сдерживая, тем не менее, интуитивные порывы своей негритянской половины. Но все эти экзорцизмы пока оказывали действие только на впечатлительных женщин и детей. Воины и вожди смотрели, хоть и заинтересованно, но равнодушно. Всё это было показано не один раз, и сильно не удивляло.
Выбрав момент, я решил добавить больше мистики в наш цирк, и, кружась в бешеном танце, аккуратно глотнул из своей кубышки чистого спирта. Сжав его во рту, и выпятив свои толстые губы в сторону костра, я, словно сопло самолёта, выплюнул содержимое изо рта в огонь, стараясь сработать распылителем.
