На первых же наших встречах в ее отношениях со мной я увидел, как она вела себя с подчиненными мужчинами. Она относилась ко мне критично и быстро отвергала то, что я ей говорил. Я начинал чувствовать беспомощность и гнев, но держал язык за зубами до тех пор, пока не решил, что наши отношения уже достаточно прочны для того, чтобы я мог обратить внимание Сэры на то, как она себя со мной вела. Я, поначалу мягко, начал высказывать свои замечания о том, насколько жестко она меня критиковала, и о том, как она не соглашалась практически со всем, что я ей предлагал.
Постепенно Сэра смогла признать, что в моих словах было зерно истины. Ей стало интересно, почему ее первым порывом было атаковать меня и не соглашаться со всем, что я говорю.
Вскоре после этого Сэра поведала мне, что, когда она была ребенком, с ней случилось нечто ужасное; она никогда никому не рассказывала об этом – только своим родителям, когда была маленькой девочкой, а они не придали должного значения ее словам и не поверили ей. Она сказала, что не знает, может ли доверять мне достаточно для того, чтобы рассказать об этом. Сэра сказала, что не вынесет, если поделится со мной рассказом об этом чем-то ужасном, а я ей не поверю или не отреагирую должным образом. В таком случае ей пришлось бы отказаться от дальнейшей терапии.
Набравшись мужества, Сэра рассказала мне, что же такое ужасное с ней произошло. Она поведала, что, когда ей было от пяти до одиннадцати лет, ее насиловал пожилой уважаемый мужчина из ее деревни. Он сказал ей, что убьет ее и всю ее семью, если она кому-то хоть заикнется о насилии, и у нее были причины ему верить. Неделя за неделей, месяц за месяцем, год за годом – насилие продолжалось, и конец ему положило только то, что негодяй внезапно умер от инфаркта. Сэра вздохнула с облегчением, а потом набралась храбрости и рассказала об этом своей семье, но они категорически отвергли ее историю, заявив, что этот уважаемый человек никогда не сделал бы ничего такого. Они сказали Сэре, что с ней было что-то не так, раз она занималась такими дикими выдумками.
То, что семья отвергла ее после того, как она поделилась с ними историей о насилии, опустошило Сэру; с этого момента она больше не доверяла ни одной живой душе. Она поклялась сбежать от семьи и из страны и добилась этого, посвятив себя учебе и использовав в качестве мотивирующей силы свой высокий интеллект и чувство ярости.
Поселившись в Соединенных Штатах, Сэра начала работать в аналитическом центре. Но это еще не все. В США Сэра начала ходить по барам, чтобы подцепить там мужчину. Вот как она себя вела. Она сидела в баре, в одиночестве, обменивалась взглядами с мужчиной и принимала его предложение выпить. Простая шутливая беседа перетекала в более личный разговор. Вскоре Сэра давала понять мужчине, что она не отказалась бы провести с ним ночь, и они ехали к ней домой. Дома они выпивали еще и перемещались в спальню Сэры. Романтический процесс продолжался, одежда снималась, и вскоре оба обнаженными оказывались в постели Сэры. Прелюдия продолжалась, у мужчины была эрекция, и вот тогда все случалось. Сэра садилась, включала свет, смотрела на его пенис и говорила: «И ты называешь это пенисом? Мне доводилось видеть клиторы побольше его!» Услышав такой кастрирующий комментарий, мужчина сникал, в буквальном и переносном смысле. «Пошел вон! – кричала она. – Иди отсюда и уноси свой мелкий хер!» Мужчина хватал свои вещи и убегал. Удивительнее всего было то, что Сэра, разыгравшая этот спектакль с десятками мужчин, ни разу не подверглась физическому насилию ни от одного из них.
