Смотришь на эту дорогу в начале пути и думаешь: «А если я не дойду? Если в пути пропаду?»
А дальше список таких «если» может быть нескончаемым…
Мы боимся не оправдать ожидания. Свои или чужие?
Боимся сделать ошибку. Что такое ошибка?
Боимся, что не получится. А как узнать, если не попробовать? Да и что-то получится.
Боимся, что нет или не хватит времени, силы, воли… Ок, сколько конкретно есть?
Боимся, что нет гарантий успеха, вечной любви, стабильности, чего там еще хочется на гарантии? Жизнь вообще без гарантийного талона.
Боимся, что подумают… Ну подумают пять секунд, и?
Боимся, что не поймут. Кто-то – обязательно. Важен кто-то конкретно? Что можешь сделать? В твоей ли это зоне контроля?
Боимся, что уже поздно. Кто устанавливает рамки?
Боимся, что окажемся недостаточно умными, красивыми, способными, быстрыми, смелыми…
И я это пишу не потому, что такая дерзкая и смелая. Все у меня есть, и страхи тоже.
Бояться – нормально. Страх – встроенная и очень полезная функция. Иначе жизнь была бы бессмысленной и, весьма вероятно, недолгой. От страхов не нужно избавляться. Да и невозможно это. Лоботомия не в счет.
По сути, любое новое начинание сопровождается страхами, потому что для этого нужно выйти из зоны комфорта – привычных мыслей, действий, жизни.
Просто нужно решить для себя: готова ли я отказаться от мечты, цели, жизни, которую хочу, потому что страшно? А это не страшнее?
И если не готова, то принять как данность, что местами и временами будет страшно и трудно. И с этим можно жить и жить счастливо, если научиться со своими страхами разговаривать.
Невозможно перестать бояться, но можно стать чуточку смелее. Просто для этого нужно встречаться со своими страхами, задавать вопросы, договариваться. Страхи часто указывают на зону роста.
После марафона мне прислали толстенный журнал с фамилиями всех участников марафона мелким шрифтом. Я была где-то посередине. В любительском беге всегда есть кто-то, кто быстрее тебя, и кто-то, кто медленнее, и имеет смысл соревноваться только с собой.
Поэтому, когда меня спрашивают, какое место я заняла, то смело отвечаю:
– Свое!
Могу ли я?
Я помню свои первые пять километров и ощущения «ой, всё» и помню, что когда-то десять километров казались «ой, нет», а уж за пределами десяти – вообще молчу.
Сейчас, когда я бегу двадцать один километр, сил у меня ровно на двадцать один километр, дальше срабатывает кнопка «выключить».
Когда я бегу сорок два километра, на двадцать втором ни о какой кнопке «выключить» нет и речи. Я в здравом уме, трезвой памяти и на еще относительно бодрых ногах. Вот после тридцати пяти километров уже в не очень здравом и не на очень бодрых.
