У дальнего поворота Швед оглянулся — не идет ли кто следом? Два человека шли, но поди разберись, за ним или просто по своим делам…
Он еще ускорил шаг и вышел под открытое небо, на мостик над пригородными путями. Чуть впереди и левее высился вестибюль метро, еще дальше сиял ярко освещенный вокзал.
Билетами Швед решил пренебречь: скорее всего удастся договориться с проводниками, причем без всякой магии. И лучше, если без магии, поскольку пользоваться ею — значит оставлять следы, а этого Шведу инстинктивно делать не хотелось. Очень удачно объявили, что на шестой путь прибывает Хмельницкий — Москва, поэтому Швед даже не стал сворачивать в сторону вокзала, сразу выскочил на перрон и сунулся вправо, к переходу через пути близ приметной башенки с часами.
По перрону, конечно же, сновали люди, с поклажей и без. Поезд как раз только прибыл — кто-то выходил, кто-то грузился, кто-то встречал, кто-то провожал. На Шведа никто не обращал внимания, и это было очень кстати. Без особой спешки, но и нигде не задерживаясь, Швед миновал пяток вагонов и задержался у того, где около открытых дверей стояли только дородная проводница и единственный пассажир, который опередил Шведа буквально на пару секунд.
— Добрий вечiр! — поздоровалась проводница, принимая у пассажира билет и вглядываясь в отпечатанные строки.
— Добрий, — отозвался пассажир тоже по-украински.
— Восьме мiсце, — сообщила проводница, возвращая первую страницу билета. — Яке у вас громадянство?
— Росiйське громадянство, — совершенно без акцента буркнул пассажир, входя в вагон.
— Добре, — кивнула проводница и вдруг спохватилась, сообразив, на каком языке отвечает пассажир. — Як росiйське?
— Отакий я нетиповий москаль! — донеслось из вагона.
Швед рассмеялся; улыбнулась и проводница.
— Веселий дядько!
И протянула руку, несомненно, за билетом.
— До Брянска возьмете? — смиренно поинтересовался Швед.
— Тобто, квитка в вас немає?
— Нет билета, — подтвердил Швед.
Проводница просто наклонилась чуть вперед и негромко назвала Шведу цену, которая его, естественно, вполне устроила.
— Посидьте поки в службовому купе, там вiдчинено, — добавила проводница, когда Швед поднимался по лесенке.
Тесное служебное купе действительно было открыто, и там было на удивление свободно — в том смысле, что не нашлось никаких груд белья, стопок одеял и тому подобного. Только на столике лежала форменная железнодорожная фуражка. Швед присел на полку, но не у окна, а примерно посредине, хотя это было совершенно бессмысленно — вряд ли кто-нибудь с улицы рассмотрел бы его в темном купе.
