«Кстати, да! — спохватился Швед, изучая довольно мощные щиты, прикрывающие дебаркадер и часть пристани. — Почти как на старом офисе, на Банковой!»
Магическая защита была, конечно же, не такая старая и закостенелая, как там, но все равно искусно сплетенная. Шведу такое пока не под силу, тут требуется Высший Иной, вышедший из категорий. Например, Завулон. Швед не особенно хорошо знал манеру работы московского шефа, но ясно видел множество отличий от манеры Лайка, которую, вполне естественно, успел неплохо изучить.
— Тут еще работать и работать, — неожиданно прокомментировал Завулон. — Но уже кое-что. Изучай, Швед, пригодится. Если непонятно — спрашивай. Только не сейчас, потом как-нибудь.
— Спрошу, — пообещал Швед, и это не было пустым обещанием. Он охотно пользовался каждой возможностью прикоснуться к мастерству старых магов — и не хочешь, а чему-нибудь непременно научишься. Проверено.
— Кстати, — поинтересовался Швед, — а куда Николай делся? Он, по-моему, тут и не ночевал.
— На Ахтубу свою улетел, еще вчера, — буркнул Завулон, кажется, не особо довольный этим фактом. — Рыбак, холера ему в печенку…
Завулон привычно сложил пальцы в «идиому» — простенькое невербальное заклинание, которое не позволяет вырвавшейся фразе трансформироваться в реальное проклятие. Потом вздохнул и негромко сказал куда-то в пустоту:
— Юра, поторопитесь!
Минут через пять Юра с Ритой действительно пришли. Киевляне, естественно, были еще не в курсе ее истинного статуса.
— Опа! — Симонов выпрямился в кресле.
Ефим промолчал, но глаза его заметно округлились.
Юрий пробормотал утреннее приветствие и сел за стол. Рита села рядом.
— Прошу любить и жаловать, Маргарита фон Эйзенштайн, — заговорил Завулон, и получилось это у него на удивление буднично. — Ведьма четвертого уровня. Была наказана Лайком и долгое время носила «кокон ифрита». Если кто не знает — это заклинание, на неопределенное время начисто лишающее способностей Иного. Вчера Юрий снял это заклинание, а я данной мне властью освободил ее от ответственности за прегрешения перед моим коллегой Тавискароном, то бишь Лайком. Она снова Иная и снова сотрудник киевского Дозора. Кому что непонятно?
— Елки-палки, — вздохнул Симонов. — И такое, оказывается, бывает!
Завулон не удостоил его ответом — вполне очевидным, поскольку Рита, еще вчера выглядящая и ведущая себя как простой человек, сегодня стала обычной ведьмочкой, каких около Лайка в свое время вилось без счета. Единственное, что отметил Швед, это фамилия. Точнее, приставка «фон». Скорее всего эта ведьмочка существенно старше, нежели выглядит. Так что помимо «кокона», а также «аватары» и «черного трилистника», о которых Завулон не счел нужным упомянуть, Лайк еще и с памятью ее хорошо поработал. Впрочем, «аватара» как раз на память и влияет — Швед внезапно осознал, что с некоторым запозданием вник в ситуацию чуть лучше, чем минувшей ночью, когда все раскрылось.
