— Может, мы поедем? — хмуро справился Швед и покосился на свою команду, построившуюся около Витиного фургончика.
Завулон лениво поглядел на Шведа.
— Да ты охренел, братец! — хмыкнул он. — У тебя в городе такая делегация, а ты смыться норовишь? Хорош начальничек!
Швед хотел в сотый раз заявить, что в начальство не набивался, но в итоге решил не повторяться и промолчал. Но лицо у него, видимо, сделалось выразительнее некуда, потому что Завулон неожиданно смягчился и практически человеческим голосом посоветовал:
— Да не трясись ты, Темный! Ничего особенного прямо сейчас не воспоследует, разве что Дункель… в смысле Совиная Голова намекнет, чтобы вы никуда из Киева не наладились. Коллегию, что хочешь ставлю, назначат на завтра. Там и проведут разбор полетов. Но к коллегии мы тебя подготовим, ночь длинная.
Завулон немного помолчал и добавил ворчливо:
— Давно мечтал провести ночь на дебаркадере!
* * *
Как оказалось, сюрпризы сегодняшнего вечера еще не закончились. Перед трапом дебаркадера Швед издали заметил одинокую человеческую фигуру. Это оказалась Рита, насупленная и злая. На дебаркадер ее не пускало заклинание, а уйти мешало врожденное упрямство, не иначе.
Юрий, завидев ее, даже с шага сбился на мгновение:
— Ого, какая киска! Наша?
— Она не Иная, мог бы и взглянуть, — снисходительно проворчал Завулон.
Он вообще сегодня весь вечер ворчал.
— Но ты прав, практически наша, — добавил Завулон. — Я ее даже помню. Так нарывалась на инициацию, аж подпрыгивала.
Ефим, вывалившись из фургончика и увидев, кто ждет у трапа, тихо взвыл.
— Между прочим, она боком по нашему делу проходит, — сообщил Швед. — И с трупом нашим ожившим знакома — труп ей денег должен.
— Когда денег должен труп, — заметил Завулон философски, — кредитору не позавидуешь.
— Мне оставаться или как? — осведомился из кабины Витя.
Рублев тоже не спешил выходить, он явно намеревался уехать вместе с Витей.
— Вынужден вас огорчить. — Юрий отвлекся от Риты. — Сегодня все ночуем на дебаркадере. И нечего морщиться, целее будете.
Рублев был недоволен и не собирался этого скрывать.
— А за малышку свою не беспокойся, сегодня ее прикроют, — добавил Юрий и отвернулся.
Конечно же, о безопасности дочери Рублев предпочел бы позаботиться самостоятельно, но по всему чувствовалось: с москвичами лучше не спорить.
Подошли к трапу. Рита молча глядела на приближающихся Иных.
— Юра, — тихо сказал Завулон, — займи ее. Да и остальных тоже.
А потом повернулся к Шведу и уже не сказал, как Юре, а приказал:
