Можно без труда догадаться, что Варфоломеевская ночь интерпретируется здесь как акция общественного спасения, сохранения государства, допущенная королем по политическим соображениям. Таким образом был сделан политический выбор в пользу политики согласия, чей авторитет возрастал с 1562 г. вплоть до Сен-Жерменского мира, положившего конец третьей Религиозной войне, и эта политика достигла кульминации в момент брака Маргариты Валуа и Генриха Наваррского. Но ничто не запрещает думать, и именно здесь я подчеркиваю возможность моей представленной выше интерпретации, что когда эта политика начинает рассыпаться после покушения на Колиньи, временно и под видом ее дополнения была совершена подмена, не казавшаяся противоречием, поскольку речь шла о продолжении борьбы идей против разноголосицы мнений, души против сонма страстей. Продолжение текста привносит дополнительный штрих идее "coup d’estat", "государственного переворота", подсказанного здравым смыслом государя.
Прежде всего говорится, что государь должен стараться обращать внимание на распределение своих милостей: именно Октавиан, человек, названный в тексте и посвятивший свою жизнь "наблюдению" истории, продолжает разговор и ссылается на покойного принца де Ла Рош-сюр-Йонн, о чьих кальвинистских симпатиях он не упускает случая напомнить. Он настаивает на другой необходимости для власти, представляющей альтернативу тому пути, который рискует увести ее к насилию, а именно: следует уделять больше внимания знати и не подвергаться риску, отталкивая ее от себя. Править — значит, править вместе со знатью, и, подкрепляя свое утверждение, Октавиан приводит в качестве примера коннетабля де Бурбона, доведенного до предательства немилостью, проявленной в отношении него Франциском I, в результате чего на короля и королевство обрушились беды.
Наконец, в разговор вступает Амбруаз, изучавший Священное Писание и вдохновленный примером архиепископа Вьеннского Шарля де Марийяка, умершего в 1560 г. В этой речи интересно то, что она устанавливает очень точную связь власти с теми, кем она правит, и что она строит систему на основе идеи Гвиччардини: Амбруаз советует французам смотреть без досады на тех, кто наделены властью управлять. Никто другой, кроме государя и его окружения, не имеет права выносить суждение — положительное или отрицательное — об отправлении самой власти и, в широком смысле, о "частных событиях нашей французской трагедии"
