Ангола в сердце моем | страница 44
19 октября неожиданно прилетел Громов В. В. Он сократил нам сроки выполнения задачи, что нас очень обрадовало, а меня особенно, так как до моего отпуска с 16 ноября осталось 29 дней. В этот день в своем дневнике я записал: «Громов — большая-большая умница, спокоен, рассудителен, дружелюбен, Он образованный и культурный генерал». Вечером пошел дождь с громкими раскатами грома и шел он всю ночь.
20 октября разведка 1 МПБ в районе Киссала задержала 12 гражданских людей — 2-х мужчин, 4-х женщин и 6-х детей. Они сообщили, что унитовцы уходят в направлении Муссенге-Визе, угоняя мирное население. Противника — около тысячи человек, населения более 2000. К нам снова в этот день прилетел Громов, привез нам письма и продукты, а ночью опять шел дождь.
21 октября также всю ночь шел сильный дождь, а утром произошел первый серьезный бой с противником за Карианго. Длился он около получаса. Противник ушел с боем и под прикрытием населения, что помешало нам полностью уничтожить унитовцев. Мое состояние было в целом спокойным, хотя сердце билось учащенно. Правда, при пролете первой пули, мое тело самопроизвольно вмиг прижалось к земле, особенно то место, на котором сидишь. У нас не было ни убитых, ни раненных. У противника было убито 6 человек, среди них один офицер. Из его документов следовало, что это политинструктор северо-западной колонны 93 специального фронта «Ярость народа» лейтенант Лувакути. Наши трофеи: 24 шт. — 60 мм мин, 22 шт. — 81 мм мин, 7 шт. гранат РПГ-7, все американского, китайского и советского производства, а также 9 шт. ручных гранат юаровского производства, одна пластиковая мина направленного действия (ЮАР), 5 единиц стрелкового оружия — АКС (1953 года выпуска), АК, ППШ, 2 маузера, около 6 тысяч боеприпасов и других материалов.
В этом бою мы стали свидетелями страшного зрелища, когда гранатометчик 3 взвода 2 мпр 1 МПБ рядовой Жулио Макина из гранатомета попал в голову унитовца, которая разлетелась мелкими кусочками, а тело забилось в судороге. Таковы ужасы войны.
Мне часто задают вопрос о страхе, хотя некоторые советники бахвалятся, что они его не ощущали. Когда-то, российский царь Александр III,обращаясь к юнкерам — будущим офицерам, сказал, что «храбрость — это терпение в опасности». Кому на войне не страшно?
Всем страшно! Потому что хочется жить!
22 октября ночью снова шел дождь. К нам опять прилетел В.Громов и высоко оценил действия бригады. Я наблюдал слезы комбрига Зеки от того, что его похвалил и пожал ему руку советский генерал. Возможно, в этот момент комбриг почувствовал снятие стрессового и напряженного состояния последних дней. Ведь на нем лежала большая ответственность за жизнь людей.
