. Действительно, болгарские археологи показали, что славяне и на землях империи не сразу отказались от привычного типа жилища
[140]. Но есть факты и об использовании славянами покинутых коренным населением жилищ, и о ремонте городских помещений под новые жилища
[141]. Скорее всего, почти полное отсутствие славянского археологического материала VI–VIII вв. объясняется тем, что влияние более развитой, чем у славян, материальной культуры привело к быстрому сглаживанию специфики орудий труда, бытового материала у славян в южной и центральной части полуострова
[142]. Раскопки в Болгарии также свидетельствуют, что основные сельскохозяйственные орудия VII–IX вв. местного и соседнего византийского населения практически неотличимы, что оправдывает вывод об их заимствовании славянами как более совершенных и соответствующих новым условиям
[143].
Второе крупное изменение в хозяйственной жизни славян на Балканах было связано с отказом от использования в качестве тягловой силы лошади, которая в целом играла эту роль в крестьянском хозяйстве почти по всему славянскому ареалу к северу от Дуная[144]. До переселения на Балканы у славян преобладало разведение крупного рогатого скота, что обычно свойственно земледельческим народам. Так было в первое время и после переселения согласно раскопкам с. Попино под Силистрой. Причем и на мясо использовался прежде всего крупный рогатый скот, а с VIII в. — овцы, козы, свиньи[145]. Ясно, что крупный рогатый скот стали держать ради молока, ибо среди костей крупных животных, найденных в этом славянском поселении, вообще нет костей молодняка. Мы считаем, что объяснение этому может быть связано с переходом славян к использованию в качестве тягловой силы главным образом быков, волов, как это издревле имело место на Балканах, где лошадь служила для войны, а также как верховое и вьючное животное.
Славяне испытывали благотворное воздействие более высокой производственной культуры и в сфере ремесла. Это проявилось в строительстве жилищ, в технике изготовления керамики. Наименее заметным это влияние было в Мисии, поскольку здесь сохранилось меньше коренных жителей[146]. Материалы славянских некрополей IX–X вв. на Струме, Вардаре, Брегалнице и в Родопах показывают, что славянское ювелирное искусство испытало воздействие византийского и в технике обработки металлов, и в системе декорирования изделий[147].
Процесс отделения ремесла от сельского хозяйства у славян ускорился. В «Чудесах» рассказывается об искусном мастере (τεχνιτης), который изобрел и соорудил по предварительно разработанной схеме особое осадное орудие; славянские плотники строили всевозможную осадную технику, ладьи и суда для рек и морского плавания, плоты для переправ, а также так называемые «связанные корабли», напоминающие, по-видимому, «двукормовые суда» византийцев для переправы конницы и для осады крепостей с моря (используя их устойчивость) (L., I, р. 211. 19, § 243; 216. 30, § 262). Упомянуты в «Чудесах» и изготовители стрел, т. е. ремесленники, занятые металлообработкой (L., I., р. 219. 10–14, § 273). Судя по видам вооружения славян (мечи, копья, щиты, шлемы, доспехи и т. д.), не уступавшего в это время византийскому, они имели опытных оружейников. Ремесло дифференцировалось. Наличие у славян коней (на Пелопоннесе славяне в IX–X вв. занимались коневодством. — De adm. imp., I, p. 256. 199–204) предполагает развитие седельного производства, а развитие мореплавания, в котором славяне были весьма искусны, — существование обслуживающих этот вид деятельности ремесел (изготовление парусины, канатов, производства смолы) (L., 1, р. 175. 4-10, § 179; р. 177. 15–18, § 186; р. 220. 5-12, § 277). О гончарном и металлургическом производстве позволяют судить и данные археологии.
