Мрак. Шорох. Стук. Мрак.
Я все чаще и чаще чувствую себя невинной жертвой, обреченной на заклание безжалостными богами. Река времени не приносит мне облегчения. Отец мой, Посейдон, первобык, олицетворяющий реку, а рога его - это же мощные притоки, от меня отрекся. Он мог бы спасти меня шутя. Мать моя, Пасифая, сестра Фаэтона, Кирка и Ээта, также предала меня. Может, моя бычья половина вызывала у неё отвращение и напоминание о припадке безумной страсти к белому быку. И уж совершенно ни к чему гневаться на поведение Миноса, я ему вообще посторонний. Пришей-пристебай кобыле хвост, как выражается простонародье.
Чуть не прибавил: посторонний человек. Но я - не человек, то ли недочеловек, то ли сверхчеловек. Превосходя обычных людей в энергии, мощи, я уступаю им в банальной хитрости, сметке. Мои тупые бычьи мозги не выдерживают сравнения с человеческим интеллектом. Правда, пока мне не удалось проверить сие на практике. Залученные девушки обычно много визжат, беспорядочно суетятся под клиентом, а юноши в лучшем случае пытаются схватить меня за рога, но им не хватает элементарной силы и скорости реакции.
До корриды в крито-микенскую эпоху ещё слишком далеко. Вообще-то коррида жалкая карикатура, пародия на умерщвление Минотавра, вот и последний в Ха-Ха веке русский надсон на этот счет отметился, сочинил и опубликовал в свое время в "Огоньке" занудную поэму, впрочем, уже благодарно забытую его современниками.
VI
Легок черт на помин, а гад на отгад. Стоило мне получить чепраковское приглашение к сотрудничеству, как немедленно позвонил Кроликов, существо, если помните, фантасмагорическое. Я с ним знаком тридцать пять лет, а иногда кажется, что всю свою сознательную жизнь, чуть ли не с детского сада, в который, впрочем, меня никогда не отдавали.
А с Колюней Кроликовым я пересекся, участвуя в молодежной передаче на п-ском телевидении, как-никак, подавал надежды в качестве поэта (до сих пор подаю), а новоявленный мой знакомец трудился тогда кабельмейстером (была-была такая очень даже престижная профессия, которой овладевали чаще таки смазливые девушки, жеманно одной рукой в белой нитяной перчатке подтаскивавшие кабель за массивной телекамерой на трехногой подставке на колесиках, которую, как тачку, толкал впереди себя сосредоточенный оператор, видеоинженер. Девушек этих во внерабочее время осваивали молодые и не очень молодые режиссеры, тут-то и возникали невидимые миру конфликты и текучка среди кабельмейстеров (мейстерш) была весьма высокой.
