. То же самое можно сказать о периоде монголо-татарского владычества. «Русь никогда не интересовала Золотую Орду с точки зрения приращения территории. Ее природные условия не соответствовали привычным нормам кочевого хозяйства»
[61].
Монголо-татарам не удалось сломить политический строй Северо-Восточной Руси, основанный на совершенно иных формах ведения хозяйства. Созданная ими система ярлыков, сбора дани, баскаков-надзирателей не смогла обеспечить полный контроль над страной. Не только весенняя распутица, бездорожье и бескормица остановили Батыя в 100 километрах от Великого Новгорода. Его орды слишком далеко оторвались от степей — экономической базы кочевников. Конечно, решающее значение в освобождении Северо-Восточной Руси сыграло героическое сопротивление ее населения захватчикам, но и географический фактор нельзя не учитывать.
Некоторые исследователи считают, что «при переходе к скотоводству на каждого человека потребовалось в 20 раз меньше площади, чем при охотничьем промысле, а при освоении земледелия необходимая площадь сократилась еще в 20 раз»[62]. Эта интересная формула (в части, касающейся скотоводства) не вполне точна. В его кочевом (не придомном) варианте конкретное пространство приобретает несколько неопределенный характер. Находясь в постоянном движении, кочевник на коне мог охватывать своей деятельностью большие территории, чем пеший охотник.
Активизация перемещения скотоводов-кочевников в пространстве даже при относительно небольшом росте их численности вела к возникновению в степной зоне Евразии очагов своеобразных демографических «взрывов», имевших серьезные политические последствия.
Эти процессы особенно обострялись при возникновении в прошлом крупных экологических кризисов. Они активизировались в первую очередь при усыхании степной зоны Евразии и падении ее биологической продуктивности. И все же возникавшие здесь демографические «перегрузки» имели относительный, очаговый, а не абсолютный и повсеместный характер. Объясняя «великие переселения» в 1-м тысячелетии до нашей эры, некоторые ученые считают, что «неудержимый рост численности кочевников и их стад стал все чаще приводить к несоответствию между количеством домашнего скота и размерами пастбищ. Это повлекло за собой перевыпасы и даже полное уничтожение пастбищных угодий», которые «из-за неразумного хозяйничанья сменявших друг друга кочевых орд превратились в бесплодные пустыни и почти полностью обезлюдели»
