Особенно важна оценка результата битвы. По мнению Соловьева, она служила, с одной стороны, доказательством того, что сформировавшееся Русское государство успело объединиться, окрепнуть — и Куликовская битва послужила доказательством этой крепости, — а с другой — «она была знаком торжества Европы над Азией»[38]. Как и победы в Каталонской битве, где римляне спасли Западную Европу от гуннов, и в Турской битве, где было остановлено нашествие арабов, Куликовская битва имела характер «отчаянного столкновения Европы с Азией, долженствовавшего решить великий в истории человечества вопрос — которой из этих частей света торжествовать над другой». Куликовская битва, в-третьих, служила освещением нового порядка вещей, начавшегося и утвердившегося на северо-востоке[39]. Этот порядок проявился в единстве усилий русских княжеств за национальное освобождение. Но победа граничила с тяжким поражением, так велики были потери. Оскудение в людях «дало татарам еще кратковременное торжество над куликовскими победителями»[40] спустя два года (1382).
Полное развитие буржуазная концепция в XIX в. нашла в работах В. О. Ключевского. Если Соловьев рассматривал географический фактор в качестве одной из причин возвышения Москвы, то Ключевский уже писал, что «исторические силы, работавшие над подготовкой успехов Московского княжества, с первых минут своего существования» проявились в экономических условиях.
«Выросши среди внешних гроз и внутренних бед…», Северная Русь «чувствовала потребность в политическом сосредоточении своих неустроенных сил, в твердом государственном порядке, чтобы выйти из удельной неурядицы и татарского порабощения»[41].
В вопросе о роли места событий конца XIV в. Ключевский следовал за Соловьевым. Он повторяет, что тверской князь «неоднократно наводил на Русь Литву, столько зла наделавшую православным христианам, и нередко объединялся даже с поганым Мамаем». «Наконец, почти вся северная Русь под руководством Москвы стала против Орды на Куликовом поле и под московскими знаменами одержала первую народную победу над агарянством. Это сообщило Московскому князю значение национального вождя северной Руси в борьбе с внешними врагами»[42].
Пятисотлетие Куликовской битвы было отмечено главным образом представителями дворянской историографии Д. И. Иловайским, Н. С. Голицыным, Д. Ф. Масловским и Н. П. Михневичем.
Принято считать, что основные положения, составлявшие дворянскую концепцию Куликовской битвы, окончательно сформулировал в конце XIX в. Иловайский, но, по сути дела, он ничего нового по сравнению с Карамзиным не дал. Иловайский рассматривал объединение сил вокруг Московского княжества как естественный союз северорусских княжеств против исконного врага. По его мнению, особенно важным для Москвы был союз с Рязанью, которая прикрывала Московское княжество от монголо-татарского нашествия
