.
Дореволюционная российская историческая наука благодаря Г. В. Форетену (1857–1910), профессору всеобщей истории Петербургского университета, в работах которого была воспроизведена многоплановая картина международных противоречий, издавна существовавших в акватории Балтийского моря и достигших в XVI в. уровня экстремальности[54], казалось, положила конец примитивизму восприятия проблемы русско-ливонских противоречий, однако XX в. с потрясшими его революциями и мировыми войнами долгое время не позволял развиваться подобного рода благотворным тенденциям.
Первая русская революция 1905–1907 гг., во время которой по всей территории прибалтийских губерний горели усадьбы помещиков-немцев и бастовали предприятия, принадлежавшие большей частью также представителям немецкой общины, еще более усилила националистические настроения в среде прибалтийской оппозиции, которой по-прежнему импонировала идея принадлежности Балтийского региона к «немецкому жизненному пространству». Европа тех лет стремительно продвигалась к Первой мировой войне, а потому идея эта усиленно подпитывалась германской пропагандой. Накануне и в ходе войны в Германии стали популярными публикации, посвященные выдающемуся вкладу немецкого магистра Вольтера фон Плеттенберга в дело борьбы с русской экспансией[55]; подобные идеи находили отклик и в прибалтийской прессе[56], хотя перспектива быть обвиненными в государственной измене, видимо, мешала остзейским поклонникам магистра достичь напористости их немецких коллег.
Таким образом, к началу XX в. в немецко-прибалтийской историографии оформилось вполне устойчивое, клишированное представление о русско-ливонских отношениях рубежа ХV–ХVІ вв. При всей научной педантичности его разработчиков, последователей Карла Ширрена, оно демонстрировало появление в Прибалтийском крае и в Германии нового типа историка «cum ira et studio»[57], чьи социально-политические позиции предопределяло в целом негативное — подчас на грани шовинизма — отношение к России и ее роли в исторической судьбе Прибалтийского региона. Гем не менее благодаря активной поисковой работе в архивах на свет было извлечено много интересных документальных свидетельств, которые отражали характер русско-ливонских отношений рубежа ХV–ХVІ вв., а их изучение привело к появлению в начале XX в. первых специальных исследований отдельных аспектов темы. В этой связи особо следует отметить статью 3. Фегезака, посвященную дипломатическим сношениям магистра Плеттенберга с Иваном III в конце XV в.
