— Зоинька, голубушка, накинь мне длинный!
Зоя удачно подала ему, и Коркин, очень высоко подпрыгнув, вбил через сетку, казалось, «мертвый» мяч. Но Люся Уткина, игравшая в противоположной команде, мгновенно присела и взяла этот трудный мяч, — он с сильным треском влип в ее ладони и, отскочив, пошел обратно через сетку.
— Ребята, не «стрелять»! — крикнул Симонов. — Играем на три паса!
— При чем тут «три паса»? — обиделся за Люсю Терпачев. — Молодец Люся — какой мяч взяла!
Пока он успел это вымолвить, мяч уже возвратился и упал на землю около ног Терпачева.
— Спишь, Витя! — добродушно упрекнул его Шура.
— Только начали играть, а уже не продохнешь от разговоров, — сказала Люся Уткина.
— Внимание! — крикнула Зоя. — Продолжаем! Кто-нибудь ведите счет.
— Я посужу! — сказал, становясь у столба под сетку, приятель Виктора Терпачева, Яша Шварц, отличавшийся тем, что у него зимой и летом жарко горели красные, большие, хрящеватые уши, словно он только что выскочил из бани. Шварца не принимали ни в одну партию за то, что он мазал, но если в игре участвовал Виктор Терпачев, значит Шварц находился где-то поблизости.
На этот раз Зоя удачно подала мяч и он долго носился над сеткой с одной половины на другую — никто не мог его забить. Минуты две все молчали, слышались только тугие удары по мячу и учащенное дыхание игроков да шарканье по земле и торопливый, неровный топот ног при внезапных прыжках и перебежках. Но чем дольше мяч был в игре и не падал на землю, тем жарче накалялся азарт, — молчать становилось невозможно. Послышались реплики, торопливые просьбы:
— Дай мне!
— Олег, не лезь на чужой мяч!
— Не «стреляйте»! Товарищи, играем с распасовкой!
— Захват!
Шура играл с азартом. Через пять минут рубашка на нем была уже вся в темных пятнах от пота.
В шестом классе товарищи дали Шуре кличку «Ведмедь» за его добродушную улыбку и наивную застенчивость, сочетавшуюся с большой для его возраста физической силой, за его преждевременную солидность и невозмутимо спокойные жесты.
Как только Шура начал помнить себя, с самого раннего детства, он всегда был самым высоким среди сверстников. Постороннему человеку сразу бросалась в глаза несуразность его роста, когда Шуру видели играющим в палочку-выручалочку вместе с малышами или же гоняющим с ними футбольный мяч на улице. Если кто-нибудь разбивал мячом стекло или же случалось в компании играющих еще какое-нибудь чрезвычайное происшествие — первым виновником считался только Шура Космодемьянский.
