Сердце внутри груди болезненно сжалось, и я замер посреди коридора с одной лишь целью, что-нибудь сломать или ударить. Пальцы судорожно сжимались, в голове нарастал туман и … я в итоге оказался сидящим на полу, прислонившись спиной к холодной стенке. Губа была закушена до боли, а в сознании звучала только одна мантра: пройдет, все пройдет, гребаное наваждение обязательно пройдет. Иначе быть не может.
Утро перед паучком превратилось в сплошной кошмар. Проснулся я от тычков под ребра, а открыв глаза обнаружил взъерошенного Тома. Приятель успел облачиться в игровую форму, разве что шлем не напялил. В голове мелькнула паническая мысль: проспал игру.
Одним рывком скинул одеяло, вскочил на ноги и уже собрался бежать ванную, но тут на глаза попался мирно дрыхнущий Вейзер. Я посмотрел на часы – до звонка будильника оставалось двадцать минут.
Заметив немой укор в моем взгляде, Том торопливо заговорил:
- Старичок, не трать время, двигайся в темпе. Мне еще близняшек с Нагуровым поднимать.
- Не рановато?
- Это паучок, здесь не бывает лишних минут. Надо успеть проверить экипировку, пробежаться по стратегии, разминку провести.
От всего перечисленного комок тошноты начал подкатывать к горлу. Справившись с собой, я нейтральным тоном постарался произнести:
- Ты забыл еще один важный пункт, который называется выспаться.
- Если бы кто-то ночью не колошматил толстяка на кухне, был бы сейчас свежим огурчиком.
- Да вы издеваетесь надо мной. Я его пальцем не тронул.
- Старичок, верю, давай ветром в ванну, а я в казарму к Нагурову, народ поднимать, - Том рванул к двери, но замер на пороге, вспомнив важное. – Из завтрака исключи пирожные и булочки, больше налегай на кашу и фрукты.
Едва входная дверь хлопнула, с кровати соседа послышался сонный голос:
- Чего случилось?
- МакСтоун случился. Спи давай, еще двадцать минут.
- Ага, - не стал спорить Вейзер, и тут же отрубился.
Хотел бы я последовать его примеру, но сумасшедшая побудка отбила всякое желание возвращаться в царство Морфея. Оставалось только одно: мыться и заодно ругать не в меру ретивого товарища.
Во время завтрака я не смог отказать себе в маленькой мести, съев особо жирную пироженку. А после еды нагло повалялся на кровати, беспечно пялясь в потолок. Тома бы удар хватил, столкнись он со столь вопиющей халатностью. Благо, приятеля рядом не было, а когда он вихрем ворвался в комнату, я уже стоял перед зеркалом, полностью облаченный в игровую форму.
