Даже то желание, которому отказывают в возможности быть высказанным во внутренней и во внешней речи от лица того, чьим желанием оно является, входит в коммуникативное пространство. Мы всегда сообщаем о себе больше, чем думаем сообщить. Одновременно, конечно, и другие участники коммуникации понимают о нас больше, чем думают, что понимают. В коммуникации всегда присутствует неосознаваемый план. Но порой неосознаваемое, исключённое из прямой и осознанной речи, оказывается способно так сообщить о себе, что скрытое с очевидностью обнаруживается. Такие ситуации мы можем найти не только в реальной жизни, но и в литературе. В частности, Фрейд приводит следующий пример из «Валленштейна» Ф. Шиллера: «Макс Пикколомини в предыдущей сцене страстно выступает на стороне герцога и мечтает о благах мира, раскрывшихся перед ним, когда он сопровождал дочь Валленштейна в лагерь. Его отец и посланник двора Квестенберг в полном недоумении. А дальше в 5-м явлении происходит следующее:
Квестенберг
Вот до чего дошло!
(Настойчиво и нетерпеливо.)
А мы ему в подобном ослепленье
Позволили уйти, мой друг,
И не зовем его тотчас обратно –
Открыть ему глаза?
Октавио
(Опомнившись после глубокого раздумья.)
Мне самому
Открыл глаза он шире, чем хотелось.
Квестенберг
Что с вами, друг?
Октавио
Проклятая поездка!
Квестенберг
Как? Что такое?
Октавио
Поскорей! Мне надо
Взглянуть на этот злополучный след
И самому увидеть все. Пойдемте.
(Хочет его увести.)
Квестенберг
Зачем? Куда вы?
Октавио
(Все еще торопит его.)
К ней!
Октавио
(Спохватываясь.)
Да к герцогу! Пойдем!
(Перевод Н. Славятинского)
Октавио хотел сказать «к нему», герцогу, но оговорился и выдал словами «к ней» причину, почему молодой герой мечтает о мире» (наст. изд., с.).
Приводя в своих лекциях этот и другие примеры оговорок, которые оказываются подчас красноречивее любых слов, Фрейд подводит слушателей к вопросу о том, не является ли всякая оговорка и, шире, всякое ошибочное действие имеющими смысл, а точнее, выражающими некоторое, пусть даже и не осознаваемое, намерение. На этот вопрос Фрейд склонен ответить утвердительно. Такое предположение наличия смысла в любых ошибочных действиях важно, разумеется, не только как «теоретическое»: на практике с ним связано побуждение искать этот смысл в случае подобного рода ошибок. О том, что может быть обнаружено в процессе него, Фрейд и рассказывает далее слушателям.
Не случайно именно с рассмотрения оговорок, а затем и других видов ошибочных действий, Фрейд начинает знакомить слушателей с психоанализом. Выбор этой проблематики в качестве вводной в рамках лекционного курса позволил Фрейду начать обсуждение психоанализа с области, опытно доступной слушателям. Хотя, как предупреждает их Фрейд в первой лекции, психоаналитическая терапия как таковая не может быть продемонстрирована в учебных целях перед аудиторией, всё же ему удаётся начать раскрывать свой подход с обращения к фактам, подобные которым каждый из слушателей может наблюдать и в собственной жизни. Позволяя слушателям соотнести говоримое с собственным опытом, Фрейд приглашает их пройти вместе с ним тем путём, каким первоначально двигался и он сам: от фактов, которые оказывались в его распоряжении, к попытке объяснить эти факты, раскрыть лежащие в их основе причины.
